Князев несколько секунд помедлил, набивая цену своей информированности и наслаждаясь страданием девушки.

Затем тихо и доверительно произнес:

— Слава богу, все в порядке — все члены группы живы и здоровы; события развиваются по плану.

Петровская с облегчением выдохнула и, бросив на стол ручку, в изнеможении откинулась на спинку стула.

— Вы маньяк, Антон, — отрешенно посмотрела она сквозь мокрое, мутно-серое окно. — Неужели нельзя сообщить просто — без траурных прелюдий?

— Прошу меня извинить, — улыбнулся он, — в следующий раз оповещу сразу, без вступлений. Очередная весточка от Константина ожидается тридцать первого декабря.

— Тридцать первого… — монотонно повторила она, словно вспомнив о чем-то.

— Кстати, Эвелина, а где вы собираетесь встречать Новый Год?

Думая о Константине и не слишком-то вникая в смысл того, о чем говорил Князев, Эвелина безразлично пожала плечами:

— Пока не знаю…

— Могу ли я пригласить вас в свою компанию? Несколько приятных пар собираются в центре города — у Зеленого моста неподалеку от Невского; люди интеллигентные, образованные и будут рады вашему приходу.

— Нет, Антон, благодарю за приглашение, но это невозможно, — разом вернувшись в реальность, решительно мотнула головой девушка. — Мне, наверное, придется праздновать с коллективом.

— Как?! Неужели все сотрудники клиники в новогоднюю ночь собираются здесь?

— Нет, конечно… Просто в прошлом году я была свободна от дежурства — бог миловал, ну а в этом улизнуть вряд ли удастся. Коллектив у нас хороший и надо уважать правила, по которым он живет.

— Жаль. Очень жаль, — театрально вздохнул тот, поднимаясь со стула.

Спустя минуту Князев шел по коридору к лифту.

Другой бы удовлетворился мягким отказом девушки и принялся бы выстраивать планы на более отдаленные сроки. Но то другой… Настойчивость Антона границ не ведала — он умел добиваться поставленной перед собою цели, не взирая на средства и способы ее достижения.

/Горная Чечня/

— Ни черта не понимаю… Откуда тут зимой отара овец?! — негромко возмущался снайпер, своевременно подметивший с опушки пролеска фигурку чабана в темной бурке во главе несметного количества кудрявой живности.

Чтобы снова оказаться поближе к Грузинской границе с разбросанными вдоль нее горными базами боевиков, группе надлежало пройти по долине, тянувшейся от дороги на Шарой. Предстояло пересечь обширные альпийские луга, являвшиеся продолжением этой долины и зимой представлявшие собой ровные заснеженные островки среди косогоров, темнеющих скал и вздымающихся к небу белесых вершин. Где-то там — вдали, шумела горная река Шароаргун, бравшая свои истоки у самой границы с Грузией. Туда-то и направлялся со своей группой майор.

И вдруг этот пастух, неспешно ведший навстречу отару и, похоже, устроивший на пути разведчиков долгий привал…

— Понятия не имею, что здесь делают овцы, — растерянно пробормотал Яровой. — Быть может, заблудились и с прошлого лета сухую траву откапывают в снегах, — сейчас у нашего аксакала справимся, — и, обернувшись, позвал: — Ризван Халифович!

Богослов, копируя кошачьи повадки спецназовцев и неловко согнувшись, подкрался к лидерам.

С трудом сдерживая смех, Константин поинтересовался:

— Скажите-ка, почтенный, для чего зимой посреди гор выгуливают этих животных?

— Э-э… просто так баранов не выгуливают, — улыбаясь, прокряхтел дед и с хитрым прищуром спросил: — Кто из вас знает, когда в этом году мусульмане Курбан-байрам справляют?

Майор пожал плечами, а Пашка, не задумываясь, ляпнул:

— Двенадцатого октября.

— Первого февраля, — с нравоучительной значимостью поправил тот и покачал головой: — Вах-вах-вах!.. Как можно жить и не ведать о таких важных датах!

— Сами удивляемся, — буркнул старшина.

— Тогда понятно. Должно быть, хорошо откормленных животных гонят для продажи к празднику, — заключил командир. — Не так ли?

— Ну, а какой же Курбан без заклания барашка?! — довольно отвечал ученый мусульманин. — С южных сел отары сейчас перегоняют в северные районы, где народу побольше и цены на базарах мал-чуток повыше. Все правильно, так было испокон веков…

Офицер окинул унылым взором окружавшие долину горы. Как было испокон веков — его не интересовало, ему позарез требовалось сыскать решение ныне возникшей проблемы. На восхождение и обход места случайной встречи с парой лишних глаз уйдет уйма времени, а им надобно срочно пройти подальше на юг — поближе к скрытым базам бандформирований, найти приемлемое местечко и вновь заняться радиоперехватом.

«Что-то не везет нам в этой командировке. Положительно не катит!» — чертыхнулся он про себя, вставая в полный рост.

— Ты куда, Костя?! — изумился Павел.

— За мной, граждане, — решительно молвил сотрудник «Шторма», выходя из пролеска. — Другого пути у нас нет. По ходу дела что-нибудь придумаем.

Сидевший у костра чабан заприметил четверых незнакомцев издали. Он встал и, приложив ладонь козырьком ко лбу, долго созерцал странных людей, пока те, утопая в глубоком снегу, приближались. Три его собаки оказались умницами — подбежав, обнюхали чужаков и, не учуяв запаха хищников, спокойно вернулись к отаре.

— Доброго здоровья вам, дедушка, — поприветствовал старика майор, не очень-то надеясь на понимание.

Но тот охотно подал руку и внезапно заговорил на русском чисто и без кавказского акцента, точно вчера приехал сюда из какого-нибудь Орехово-Зуево:

— А я стою и сомневаюсь: наши иль американцы.

— Откуда ж здесь взяться американцам?! — подивился Константин, внимательно оглядываясь по сторонам.

— Вы не беспокойтесь — людей рядом нет! Далеко отсюда люди… Так они, ироды американские, везде лезут — клюв свой хищный во все промежности суют. А вы и одеты равно как супостаты. Садитесь поближе к костру — погрейтесь. Меня Сулимом Фархадовичем величают.

Разведчики побросали на снег ранцы, сняли с плеч оружие и устроились вокруг жаркого кострища. Неподалеку лежала кучка хвороста, вероятно собранная стариком по ходу медленного продвижения отары, а вся его поклажа состояла из залатанного вещмешка, древнего ружьишка, прямого кинжала на поясе, да отполированного до блеска ладонями посоха.

Сулим Фархадович был чистокровным чеченцем, любопытством не отличался, сам же на вопросы отвечал с охотой, наверное, так и не привыкнув за долгие сезоны жития на высокогорных пастбищах к обществу многочисленных, да бессловесных овец.

— Вам, дедушка, небось, годков под сто? — интересовались нежданные гости, решившие перекусить, коль представился случай с жарко пахнувшим сосновой смолой костерком.