трибунала, повинного во многих силовых акциях и физическом уничтожении противников революции. Через несколько месяцев, после разгрома противоборствующих партий, Дантон посчитал, что трибунал выполнил свою функцию и террор должен быть прекращен. Об этом он говорит в своей речи, произнесенной в Конвенте в январе 1794 года. Главное, считает Дантон, это сохранение равновесия между нуждами революции и покоем невинных людей. Конвент обязан обеспечить правосудие для честных граждан.

31 марта 1794 года глава Комитета общественного спасения Робеспьер, сосредоточивший в своих руках неограниченную власть, обвинил Дантона и его соратников в антиправительственном заговоре. Они были арестованы и казнены.

<†††>

Граждане! Нет никого, кто больше меня желал бы защитить революционное движение. Революция не создается в виде чистой геометрии. Даже на честных граждан хотя бы иногда неизбежно обрушиваются революционные меры. Это очевидные для всех истины.

«Я первый неизменно буду поддерживать тот стремительный бег, который мы придали колеснице революции, увлекаемой страстными и мужественными патриотами»

Тем, кому впору роптать, приходится терпеть, исполняя свой долг. Но если они из чувства долга смогли на время отказаться от покоя, а то и свободы – ради свободы и на благо всех, то и мы со своей стороны должны прислушиваться к справедливым требованиям и стараться удовлетворить их – если это не вредит делу революции.

Я первый неизменно буду поддерживать тот стремительный бег, который мы придали колеснице революции, увлекаемой страстными и мужественными патриотами.

Не будем забывать о риске: ведь если излишне прислушиваться к голосу справедливости, то можно впасть в чрезмерную снисходительность, опасную тем, что наши враги используют ее как оружие против нас. Не переступать эту грань трудно, но возможно. Вот задача, которая требует вашего самого пристального внимания: не замедляя ход революции, разработать метод скорого и справедливого суда.

Я уже сказал, в чем состоит ваш долг, в то время как долг честных граждан – безропотно терпеть. В поддержку своих слов приведу еще один аргумент. Когда революция близка к своему завершению, когда враги Республики и свободы повсеместно бегут от республиканских легионов, в этот момент начинаются мелочные раздоры, личные счеты, разные недоразумения – между теми, кто прежде дружно, плечо к плечу работал для народного блага. Под занавес возникает множество новоявленных патриотов, разгораются страсти, сталкиваются предубеждения, является личная ненависть, и закаленные в боях истинные патриоты гибнут под напором новых пришельцев. Бессмысленно молчать об этом. Вы и сами, разумеется, не могли пройти мимо поразивших меня фактов. Раздоры между друзьями свободы возникали во многих коммунах Республики. Последствия этих раздоров печальны.

Я не собираюсь порицать все революционные свершения в целом. Там, где они во благо свободе, – и я не устану повторять это – не нужно критиковать то, что привело к таким результатам. Не нужно отгонять мысль, что свобода потребует еще многих потрясений. И лучше пойти на крайние меры для ее спасения, чем, отступив, поставить ее на край пропасти, чего только и ждут наши враги.

Но разве все враги не боятся Республики? Разве она не победила? Разве для уничтожения ваших внутренних и внешних врагов вами не были приняты всесторонние действенные меры? Разве они не достигли предполагаемых результатов? Разве вы не ощущаете своей силы? Разве те, кто исполняет ваши предписания, не действуют с той же энергией, какая от них ожидалась?

Так, не теряя времени, поразите врагов родины, чтобы избежать ошибок или исправить их. Вот суть моих предложений: если Национальный конвент может обеспечить правосудие честному гражданину без ущерба для общественного блага, то, оставаясь в стороне, он уклоняется от своего долга.

Вот верные принципы. Вот то, что вы должны и можете сделать.

«Свобода потребует еще многих потрясений. И лучше пойти на крайние меры для ее спасения, чем, отступив, поставить ее на край пропасти, чего только и ждут наши враги»

Предлагаю со всей тщательностью рассмотреть вопрос о том, каким образом следует обеспечить скорое и верное правосудие, не угрожающее революционному движению, для всех жертв стихийных арестов и других подобных действий, а также для многодетных бедняков, родителей защитников отечества и всех тех, кого патриоты и законодатели ценят за их гражданские добродетели.

Кроме того, предлагаю передать все внесенные предложения в Комитет общественной безопасности, чтобы он совместно с Комитетом общественного спасения наметил необходимые меры. Их доклад вы всесторонне обсудите. Свое мнение сможет высказать каждый. И в результате ваших обсуждений, как я не раз убеждался, восторжествуют истина, разум и справедливость.

Национальный конвент победил всех своих врагов именно потому, что был истинно народным. Таким он пребудет всегда. Он должен провести предложенные мной меры и оправдать их перед общественным мнением, дав добрым гражданам и народным обществам полную свободу высказаться по этим важным государственным вопросам. И только потом решить, что можно предоставить революционным силам и чем поступиться во имя человечности. Исполните же это в силу достоинства, которым вы облечены.

Я уверен, что, углубившись в эти великие задачи, вы достигнете результатов, равно удовлетворяющих и правосудию, и гуманности. Этим вы подтвердите свою способность управлять государством, как уже подтвердили свою преданность свободе, истребив тирана и жирондистов.

Максимилиан Робеспьер «Французский народ славит Верховное существо!»

Париж, 8 июня 1794 года

Максимилиан Робеспьер (1758–1794), лидер Великой французской революции, глава радикального политического движения якобинцев. Став во главе революционного правительства, способствовал казни Людовика XVI и Марии Антуанетты. Создал трибунал, уничтожавший «врагов революции» без суда и следствия. Был свергнут объединенными силами своих противников и казнен на гильотине. 

Творец природы соединил всех людей великой цепью любви и блаженства

Революционная волна вынесла на своем гребне фигуру Робеспьера, и эта же волна его в конце концов поглотила.

Робеспьер не выбирал себе «век по росту», сама эпоха призвала его к деятельности. Законы времени были таковы, что чем ярче человек горел, тем быстрее он сгорал. Что уж говорить об отдельно взятых людях, когда буквально по швам трещали многовековые устои общества и в прах обращались монархии. Жернова истории без разбору перемалывали человеческие судьбы, но имя Робеспьера избежало забвения и стало синонимом самого слова «революция».

Пожар Великой французской революции 1789 года не разгорелся на пустом месте. Идеи революции были уже сформулированы просветителями XVIII века Вольтером, Дидро, Руссо и другими. Эти философы считали, что от природы все люди равны, а неравенство происходит от несовершенства государственного устройства. Именно по этой причине человек