смотрю, как бабушка Джулия суетится вокруг всех, и приносит маме джин, а Бобу пиво.

— Садись, — говорит мама бабушке.

— Я в порядке. Кто знает, сколько еще лет я смогу ходить? — Бабушка отмахивается от мамы взмахом руки.

— Давай я тебе помогу, — говорит мама, оглядывая толпу, собравшуюся в гостиной.

— Нет. — Бабушка — чемпион. Она держит все под контролем, прогоняя маму на кухню. — Иди туда и займись чем-нибудь.

Ко мне подходят двоюродные братья, тети и дяди, и я отвечаю на вопросы о колледже и рассказываю истории о детях и домашних животных, все время помня, что если понадобится, могу сбежать наверх в спальню. Мы с бабушкой создали безопасное место для меня, на случай если шум и хаос людей в доме станет подавляющим.

Наконец бабушка садится в кресло-качалку, отодвигая его от телевизора, из которого звучит рождественская музыка. И затем она начинает своей безжалостный допрос.

— Каковы перспективы в этом году? — Она имеет в виду брачные перспективы.

— Как и в прошлом году.

Она похлопывает меня по колену.

— Ты скоро найдешь того, кто тебе нужен, дорогая.

— Надеюсь. — Я почти шепчу. Любовь не хочет быть моим другом, и сомневаюсь, что кто-нибудь подарит мне ее в этом году.

— Нам нужно много правнуков, чтобы наполнить наш золотой век радостью.

Я оглядываю переполненную гостиную.

— Похоже, все идет хорошо.

Она фыркает.

— Кузины — это не то же самое, что внучки или правнуки. Кроме того, я редко вижу твою сестру, а Барри в Юте со своей безумной женой.

Ах, да, еще один псих в семье.

— Как поживают дядя Барри и тетя Верона?

— Я понятия не имею, почему он женился на этой женщине, но, по крайней мере, у них двое прекрасных детей. Мы отправимся к ним, как только эндопротезированный тазобедренный сустав Стэна заживет.

— Звучит забавно, — говорю я. — Поездка, а не замена тазобедренного сустава.

— Это не так весело, как правнуки, — напевает бабушка, как рождественскую песню.

Я с ней не спорю.

— Да, мэм.

— Как занятия? Все еще моя отличница?

— Да, мэм, но у меня пять с минусом по ораторскому искусству. Я надеюсь, что минус не испортит мой средний балл.

— Ораторское искусство. — Бабушка трясет головой, переключаясь на другую тему. — Вот, возьми. — Она достает из кармана пятидесятидолларовую банкноту и протягивает мне. — Я всем дала по двадцатке.

— Спасибо, бабушка. — Я принимаю ее пожертвование.

— Не потеряй ее. — Она грозит мне пальцем.

— Не потеряю. — Аккуратно кладу купюру в сумочку.

— И подари мне много внуков.

— Обязательно, — улыбаюсь я.

— Побыстрее. — И с этим требованием бабушка поднимается с кресла. — Мне нужно проверить ветчину в духовке и твою маму. Она может все испортить. И еще, — она оглядывается через плечо, — мне пришлось посадить тебя за стол с детьми. Слишком много людей за другим столом.

День становится все лучше и лучше.

За обедом мы все сдаемся перед перспективой рано умереть, поев нездоровые итало-польские яства. На столе традиционные блюда: ветчина, морковь и картофельное пюре, а также голубцы, пироги и безымянная паста с хлебными крошками и грибным соусом. А еще нетронутая рыба, смотрящая на меня одним глазом, и много макарон, больше, чем в ресторане с полной посадкой. Каждое блюдо утопает в каком-нибудь соусе, подсолнечном или сливочном масле.

Да, мы заботимся о своем здоровье.

Пока взрослые убираются, некоторые из нас, сидящих за детским столом, объевшись, удаляются в игровую комнату в подвале, где мы включаем телевизор так громко, как только можем, чтобы не слышать родителей. Мы все выросли в квартале друг от друга, играя на одних и тех же улицах, но я — паршивая овца, не желающая возвращаться в район после колледжа.

Идет «Американский пирог» и Алек, мой шестнадцатилетний двоюродный брат, не позволяет никому переключать канал (Примеч.: «Американский пирог» (American Pie) — американская молодёжная комедия для взрослых, снятая в 1999 года). Странно смотреть фильм с ним и его братом Петром. Я самая старшая, Питеру девятнадцать, его брату Алеку и трем младшим кузенам от восьми до одиннадцати.

Я смотрю на телевизор, но вспоминаю Брайса. Как он выглядел, стоя передо мной почти голый. Это одно из моих самых любимых воспоминаний.

— Как тебе в колледже? — спрашивает Питер, прерывая мои грезы. Он лежит рядом со мной на полу.

— Хорошо. Напомни, где ты учишься?

— Штат Пенсильвания. — Питер выпячивает грудь. — В моем колледже постоянно проходят вечеринки, и я принимаю участие во всех.

Я оценивающе смотрю на него. Немного пухлые губы, жидкие каштановые волосы, прилипшие ко лбу, и спортивная футболка с изображением поцелуя. Очень сомневаюсь, что женщины падают у его ног, но я согласна с этим.

— Да, этот колледж точно подходит тебе. А вот я сосредоточена на учебе в этом семестре. Хочу снова составить список дел на семестр.

— Ладно, я хочу тебя кое о чем спросить. когда-нибудь слышала о S&M?

— Прошу прощения? Это как драже M&Ms?

На этот раз он шепчет:

— Ну знаешь, S&M. Садо-мазо, в общем.

Я ничего об этом не слышала, только смотрела «Синий бархат» (Примеч.: «Синий бархат» — кинофильм 1986 года режиссёра Дэвида Линча). К счастью, мне не нужно отвечать и показывать свое невежество по поводу захудалой стороны жизни колледжа, потому что отец Питера переступает порог.

— Время десерта, — говорит он и бросает взгляд на телевизор, где мужчина наслаждается «яблочным пирогом» (Примеч.: сцена, в которой мужчина делает кунилингус). — Что это за хрень? — кричит дядя.

— Это просто кино, — оправдывается Алек. — Успокойся!

— Вон отсюда! Все вон! — Дядя так сильно нажимает на кнопку выключения на телевизоре, что экран качается взад-вперед, а потом темнеет. — Убирайтесь отсюда к чертовой матери.

Мы уходим из игровой комнаты и идем в столовую, где едим наш торт в тишине, поскольку все взрослые становятся громкими, благодаря все более щедрым порциям алкоголя.

Кофе и десерт — всегда интересное сочетание в доме бабушки и дедушки. Кофе бодрит, так как он заварной и приготовлен лично бабушкой. Молотый кофе кладут в древний сколотый серебряный кофейник и ставят на газовую плиту, которая неохотно шипит и оживает от чириканья спички. Я съеживаюсь при первом всплеске огня, страшась того дня, когда плита неконтролируемо взревется и сожжет дом.

Торты и пироги лежат на старинных блюдах. Некоторые из них сколоты, другие склеены. Бабушка отказывается что-либо обновлять, а дедушка сам чинит или проверяет каждый предмет в доме. Тот факт, что изношенные провода и открытые электрические цепи все еще работают, а дом не поглощен огнем, поражает меня, особенно в такие ночи, как эта, когда везде горит свет и каждое устройство,