— Я вас понял, — До Уильяма дошел смысл, который вложил в слово «дегустация» капитан гвардии. — Тогда действительно пора спешить.

Они вернулись в город. Дело близилось к сумеркам, но в деревню уже спешно стекался люд: с рыбой, деревом, тушками животных и травами, ягодами. На площади около постоялого двора стояли граф и вождь. Филипп внимательно слушал обеспокоенного вождя, размахивающего пухлыми руками.

Обогнав людской поток, тащивший добычу, сэр Рэй и Уильям подошли к лорду и вождю.

— Да, да, господин. Вот такая вот у нас ситуация!

— Почему вы не выслали гонца до ближайшего крупного города и не отразили эти сведения в отчете? — сурово спросил Филипп и сложил руки на груди. — Вы понимаете, что своим молчанием создали опасность для всех, кто мог бы избрать другой путь?

— Мой лорд, — виновато произнес вождь, тряся вторым подбородком, — Здесь же и так проезжают лишь те, кто живет на востоке Солрага да филонеллонцы. Им-то деваться некуда! Прут по этой тропе, и разве ж их остановишь страшилками про чудищ? У них своих страшилок-то хватает, местных, они уже бывалые! Вон, в прошлую ночь несколько человек спокойно переночевали и тронулись в путь дальше, живые же…

— Из-за вас погибли два моих воина. Сейчас я вас предупредил. А в следующий раз повешу, — холодно сказал граф.

Вождь смертельно побледнел и закивал головой. Задумчивые глаза Филиппа наконец увидели приближающихся сэра Рэя и Уильяма.

— Еще кто-нибудь остался за воротами? — спросил граф капитана.

— Нет, господин, только мы выходили, другие уже в таверне, ужинают.

— Хорошо. Потому что ворота скоро наглухо закроют. — кивнул Филипп.

— Почему? — удивился сэр Рэй.

И действительно, послышались громкие окрики, и стражники, схватившись вшестером за створки ворот, закрыли их изнутри на засов. Город оказался отрезан от остального мира.

— В конце сезона Самама болото на востоке в течение нескольких недель горело. Из-за этого многие его обитатели перебрались ближе к окраинам, — мрачно сказал Филипп, наблюдая за воротами.

Все вздрогнули при слове «обитатели», понимая, к чему клонит лорд.

— Так вот почему ехидна оказалась в той реке? — обеспокоенно спросил Уильям.

— Да. На наше счастье самые опасные твари, которых нам стоит бояться, охотятся ночью, — ответил граф.

К гостям подошел мужчина, худощавый и высокий, закутанный в плотную накидку из шкурок.

— Мой лорд, — поклонился мужчина, — меня зовут Аудерл, я комендант тюрьмы. Мы списывались с уважаемым Него Натифуллусом по поводу ревизии в тюрьмах.

— Да, Аудерл. Я готов осмотреть состояние тюрьмы и отчеты по ним. Уильям, следуй за мной.

На края городка, около высокой деревянной стены, располагалось двухэтажное старенькое здание. Пара окон, покосившаяся крыша и одинокая ива, что росла впритык к тюрьме, символизировали обреченность этого унылого дома и его обитателей. Комендант прозвенел связкой ключей, снял замок с крепкой двери и вошел внутрь. Филипп и Уильям последовали за ним, и безо всяких факелов они, прекрасно ориентирующиеся в темноте, спустились в подвальное помещение. В этом темном и сыром подвале, в трех комнатках, разделенных очень условной деревянной перегородкой высотой по пояс, сидели шесть человек. В кандалах, с мешками на головах и, скорее всего, кляпами во рту. Услышав звуки, люди забеспокоились и стали греметь цепями, замычали.

— Почему вы их так содержите? Словно они здесь незаконно? — едва ли не с угрозой спросил Филипп коменданта.

— Господин, их здесь уже быть не должно, — развел руками Аудерл. — Последние пару месяцев при вынесении смертного приговора он приводится в тот же вечер в исполнение.

— Что это значит?

— Раньше-то как было, хозяин… Когда мы приговаривали к смерти человека, то давали ему ядовитый отвар из Змеиной травы да Упырника, от которого смертник погибал, заснув, а потом я отвозил тела и скидывал в топи, — ответил поспешно комендант тюрьмы, он же охранник, он же уборщик тюрьмы. — Ну и я, если надо было поесть, выпивал жертву безо всякого яда, кутал в тряпки и топил в болоте.

— А сейчас?

— А в последнее время наш вождь устраивает смертную казнь, просто выставляя преступников вечером за ворота. А там с ними живо расправляется Многоголовая. — Комендант поджал губы и тяжело вздохнул. — Чтобы сохранить этих пленников до вашего прибытия, я спрятал их в подвал. Полтора месяца приходилось врать о том, что один скончался от болезни, я вывез набитое тряпье под видом тела; про второго, что помер с голода… И так со всеми шестью. Они долго здесь сидят уже.

Филипп сначала побледнел, но уже через мгновение сжал челюсти и выругался.

— Идиот! — вскрикнул граф. — Он своими действиями погубит весь город.

— Почему, хозяин? — испуганно спросил Аудерл, почтительно склонившись от страха.

— Потому что тварь, ехидна, поняла, что здесь кормушка, и никогда уже не вернется в болота, — ответил Филипп. — Тупоголовый болван ваш вождь.

Впрочем, очень быстро граф взял себя в руки, подуспокоился и задумался. Затем сделал шаг в сторону одного из заключенных.

— Уильям, пей одного быстро! У нас мало времени, — приказал он и, схватив первого попавшегося человека, впился в глотку, не снимая мешка с его головы.

Тот, с кляпом во рту, что-то промычал, дернулся и затих. Уильям послушался своего покровителя, взял под грудки второго и, сдвинув ткань мешка вверх, вгрызся в жертву. Этот преступник, осужденный на смертную казнь, оказывается, всего лишь украл курицу у соседа. Чувство вины охватило молодого вампира — он убил невиновного. Но что было еще хуже — чувство вины оказалось не таким большим, каким было прежде. Выпивая пленных в замке, он чувствовал себя гораздо хуже. А сейчас он просто воспринял то, что этот человек невиновен, скорее, как данность, и не более того. И все-таки допил, не дав пленнику ни шанса.

Закончив, Уильям обеспокоенно посмотрел на Филиппа, который вытирал губы платком.

— Господин! Неужели за воровство курицы теперь приговаривают к смерти?

Филипп повернулся к коменданту, тот, побледневший, кивнул.

— Теперь вождь карает даже за малое… А сам залезает на дозорную башню, что около ворот, и смотрит, как человека утаскивают. — Комендант потупил взор. — Наш Вождь немного того стал, когда эти твари появились… Говорит, что это кара, гнев Ямеса.

Сорвавшись с места, граф быстрым шагом направился к выходу. Уильям побежал за ним, в спешке благодаря Аудерла. Тот отвесил глубокий поклон.

— Для меня честь лицезреть вас, Старейшины.

Стемнело. Сизый туман окутал Орл — обычное дело для болотных земель. Вампиры покинули тюрьму и направились в сторону постоялого двора. Филипп искал глазами вождя, но того как назло нигде не было. Поднявшись на второй этаж, граф без стука ворвался в комнату к Леонардо. За ним неотступно следовал Уильям, который еще не решил, стоит ли ему уйти или он еще может понадобиться своему покровителю. Но в комнату к Лео он не вошел, ибо счел это неприличным, и потому остался ждать в коридоре.