Кочергин связался с теми, кто занимался сбытом их продукции в девяностые годы. Они сдали ему в аренду транспорт. Несколько партий было отправлено куда-то на Дальний Восток, в Якутию. И поскольку оттуда никаких рекламаций не поступало, Кочергин и компания решили забросить пробную партию в Москву. В целях безопасности все переговоры велись на территории сбытчиков. Кроме шоферов, которые были надежными парнями, о месте производства никто не знал. А профессор Кочергин появлялся на заводе довольно редко, в темных очках и вообще старался особо не светиться.

Производство он практически передоверил своим помощникам Рахиму и Лю Синю. Но они, как видно, не справились. И вот теперь, вместо того чтобы ехать в свой новый загородный дом, где его с обедом ждет кареглазая полногрудая Оксаночка, он вынужден надевать темные очки и ехать на встречу с Рахимом, который позвонил ему и попросил срочно встретиться в лаборатории.

Но не успел он подойти к своему новому «крайслеру», как рядом просигналила вишневая «ауди». Кочергин присмотрелся, понял, что это машина Рахима, и сел в нее рядом с ним.

— Ты сам решил за мной заехать? — удивленно спросил он — А на кого производство оставил? На Лю Синя?

— Нет больше производства, профессор. Нет больше Лю Синя… — покачал головой Рахим.

— Что значит «Лю Синя нет»? — изумился Кочергин.

— Застрелили. И его, и еще одного из наших. Китайца.

— Кто?! Как?! — не на шутку испугался Кочергин.

— Попали в переделку у Хозяина.

— Так, а производство? Как производство?! — еще больше заволновался профессор. — Ты что, оставил там китайцев одних?

— Там никого уже нет. Я все закрыл на замок. Вот ключи, — и он протянул Кочергину связку ключей.

— А где китайцы? — спросил Кочергин.

— Испарились вместе с микроавтобусом… У них, как у крыс, повышенное предчувствие опасности. Я поехал на базу к Хозяину узнать, что там с ним, а они за это время смылись.

— А что с Хозяином? — чувствуя, как все внутри холодеет, переспросил Кочергин.

— Не знаю, — покачал головой Рахим. — Я через забор увидел только трупы Лю Синя и его товарища. Их вытащили из дома, чтобы, наверное, позже закопать или увезти.

— Кто?

— Я их не видел.

— Хозяин успел сбыть с рук товар? — спросил Кочергин.

— Не знаю, — покачал головой Рахим. — Микроавтобус там стоит, а где товар, не знаю. Когда по телевизору показали наши упаковки, мы с Лю Синем решили отказаться от них и использовать фантики от конфет…

— Не понял… Какие фантики? Каких конфет? — спросил Кочергин, пытаясь вникнуть в суть дела…

— Как, профессор, вы ничего не знаете? — спросил Рахим, вспомнив, что Кочергин жаловался, что в новом доме у него еще не подключено кабельное телевидение.

— А что я должен знать? — удивился Кочергин.

— Я не подумал. Я еще удивился, почему вы нам не звоните… — пробормотал Рахим, не зная, с какой стороны подойти к разговору.

— Да говори ты скорей, что там у вас стряслось! — раздраженно воскликнул Кочергин, открывая окно машины и закуривая.

— В нескольких ночных клубах после приема экстази несколько парней и девушек были доставлены в больницу, уже есть смертельные случаи.

— Но кто тебе сказал, что это были наши таблетки?!

— По телевизору… — начал Рахим.

— Что «по телевизору»?! — перебил его Кочергин.

— И по телевизору, и по Интернету показали, что таблетки экстази были в нашей упаковке…

— Мало ли кто еще упаковывает так экстази?! — возмутился Кочергин. — Ты что же, думаешь, что в Европе мало таких, как наша, лабораторий?!

— Но мы с Лю Синем решили, что это про нас…

— Они решили! — возмутился Кочергин и, не докурив, выбросил окурок на улицу.

— Словом, мы перестраховались и перепаковали весь товар в фантики из-под конфет, — сказал Рахим.

— И где теперь эти ваши конфеты?! — нервно спросил Кочергин.

— Где-где… В Люберцах, на базе у Хозяина, если еще не растащили…

— Хозяин заплатил вам? — спросил Кочергин, не скрывая тревоги.

Рахим лишь молча покачал головой.

— То есть вы оставили товар и не взяли деньги?!

— Там что-то случилось… Водитель не вернулся. Что-то пошло не так. Лю Синь хотел все узнать. Но его тоже убили…

— Что значит «хотел узнать»?! — возмутился Кочергин. — Вы даже точно не знаете, наши или не наши таблетки столь ядовиты? Почему ты до сих пор не поручил кому-нибудь разузнать, какими таблетками траванулись в том ночном клубе, кто и куда завез наш товар? Ведь из Якутии, если не ошибаюсь, нам никаких рекламаций не поступало.

— Вроде не поступало… — пожал плечами Рахим, которого, очевидно, обидело то, что Кочергин разговаривает с ним в таком тоне.

— Вроде или точно?!

— Вроде… — задумчиво повторил Рахим.

— За что только я вам деньги плачу! — едва не взвизгнул Кочергин.

— А когда вы последний раз платили мне деньги? — огрызнулся, краснея, Рахим.

— И теперь не заплачу! Пока все мне не разузнаешь! Нужно срочно определить химический состав таблеток из последней партии! И узнать, где теперь таблетки, последняя партия, те, которые, ты говорил, вы в фантики заворачивали…

— Я никому ничего не должен! — вдруг заявил Рахим. — Меня ждут на родине родители, любимая девушка. Я мог бы вместе с этими китайцами слинять, а не выслушивать теперь этот ваш крик. Я мужчина и не позволю, чтобы вы на меня повышали голос! Выходите из машины. Я вам ничего не должен. Это вы мне должны…

— Подожди… подожди… — пошел на попятную Кочергин. — Я тебе заплачу. Только не бросай сейчас меня. Давай разберемся. Давай попробуем во всем разобраться…

— Разбирайтесь. Только без меня, — твердо сказал Рахим. — Ключи я вам отдал. А у меня билеты на самолет. Я улетаю. Я не собираюсь разбираться, что там эти китайцы сварганили. Ими Лю Синь командовал. Вот с него и спрашивайте. Я последними партиями не занимался. Я улетаю.

— То есть ты хочешь меня кинуть?.. — возмутился Кочергин.

— Это вы меня кинули! И если в ближайшее время не перечислите на мой счет деньги, вы меня еще вспомните!

— Я не собираюсь тебе ничего платить! — возмутился Кочергин.

— Выходите! — еще жестче сказал Рахим. — И если будете ерепениться, я все о вас кому следует расскажу. Сам сяду, но и вас засажу!

Кочергин покачал головой:

— Ты еще пожалеешь…

— Первым пожалеете вы!

— Ты что, мне угрожаешь?! — чуть не задохнулся от возмущения Кочергин.

— Нет, предупреждаю!