Ужасно оказаться в таком беспомощном положении, в каком я находилась сейчас, когда ни пошевелиться не можешь, ни даже убедиться, что твои друзья в порядке. Но раз Ланка орет, а Ник ее подзуживает, значит, все не так плохо, как я подумала. И хотя бы какое-то время мы еще поживем.

— Рыжик, ты чего там делаешь? — снова крикнул Ник. — Летать, что ли, учишься?

— Не лезь! — рявкнула в ответ невидимая ведьмачка. — Помог бы лучше!

— Не могу: этот козел магии не поддается. Я его только усилю.

— Тогда будь добр — заткнись. И не мешай мне убивать этого гада!

Ник неопределенно хмыкнул, а когда где-то неподалеку раздался очередной гулкий удар, следом за которым послышался Ланкин визг и грохот осыпающихся камней, обеспокоено добавил:

— Этак они нам весь зал разнесут… мелкая! Эй, рыжик! А у меня тут пауки из стены поперли!

— ЧТО?! — благим матом взвыла невидимая ведьмачка. — Убей их! Убей сейчас же, не то я за себя не ручаюсь!

— Да я бы рад, но они и так уже дохлые! Представляешь, паскудник их оживил, и теперь они всей толпой прутся сюда!

— А-а-а-а! — донеслось до меня испуганное. — Где эти пауки?! Где эти твари?!

— Да вон, вон ползают! А за ним еще и змеи, представляешь?! Готов поклясться, лич их в карманах прятал, а теперь при первой возможности захочет кинуть тебе в рожу!

— Ма-ам-ма-а! Это все ты виноват! Я убью тебя, сволочь белобрысая! — неожиданно гаркнула насмерть перепуганная Ланка. После чего жутковато взревела. Завыла раненым зверем. И сразу после этого зал содрогнулся до основания, а потом и вовсе заходил ходуном, словно рассвирепевшая девица взяла небольшое бревнышко и от души принялась охаживать им вызвавшего ее неудовольствие идиота.

Я неподдельно встревожилась за судьбу нашего единственного мага, но потом услышала поблизости вредный смешок, следом донесся звук чиркнувшего о камень огнива. А затем толстая ледяная корка на моем лице начала быстро истончаться.

— Ну ты там как? — тихонько спросил Ник, после чего убрал в сторонку горящую тряпку и, едва в наледи появились первые проталины, пытливо заглянул в мои глаза. — Живая?

— Что ты сделал с Ланкой? — первым же делом просипела я, когда оттаяли губы.

На физиономии Ника появилось совершенно неописуемое выражение. После чего он отодвинулся, и я во все глаза уставилась на то, что происходило за его спиной.

А посмотреть там было на что.

Оказывается, пока я находилась в ледяном плену, в зале случилась небольшая войнушка. На полу в живописных позах беспорядочно оказались разбросаны куски частично обмороженных, а местами и обугленных тел, в которых только при хорошем воображении можно было признать недавних зомби. Некоторые были не просто разрублены, а разорваны и раздавлены, словно сверху по ним попрыгало стадо коров. Некоторые явно пытались подняться повторно, но по непонятным причинам что-то пошло не так, поэтому у части мертвецов вместо голов к шее приварились поломанные руки. Кому-то вместо тыковки досталась костлявая коленка. Одному бедолаге, который до сих пор сиротливо бродил у дальней стены, голову прирастили прямо на задницу. А еще двоим, что безуспешно пытались отползти обратно в свой склеп, кто-то жестоко оборвал сразу все конечности, поэтому им оставалось только катиться. Да и то осторожно, чтобы не попасть под горячую руку.

Единственный более или менее уцелевший мертвяк сейчас с громким зубовным скрежетом отступал от разъяренно рычащей Ланки, которая одной рукой держала чью-то оторванную ногу, а второй то и дело пыталась заехать ловко уворачивающемуся нелюдю в черепушку. Причем, судя по тому, что на макушке у этой самой черепушки висела съехавшая на бок корона, а за плечами развевались обрывки некогда большого и величественного плаща, невезучим нелюдем оказался тот самый лич, который успел нагнать на нас столько страху.

Выглядел он, стоило признать, не больно-то представительно. Обычный скелет. Высокий, с выпирающими ребрами. Лысый. Бледный. Зато с тускло горящими глазницами, где словно пылалио два крохотных изумруда, с болезненно тонкими тазовыми косточками, которые ввиду отсутствия плоти даже не позволяли определить пол этого странного существа. И с внушительным, усеянным разноцветными камнями скипетром, которым оставшаяся без свиты костяшка агрессивно размахивала в разные стороны.

Ланке уже, похоже, было море по колено. Впав в настоящее неистовство, она безрассудно кидалась прямо на злобно огрызающегося лича. Потеряв где-то свое оружие, подруга то остервенело долбила его по голове кулаком, то непочтительно охаживала по костлявым бокам чужой ногой. Нога от такого варварского обращения вскоре сломалась. Но Ланка не растерялась и подхватила с пола какой-то ухват, который, вероятно, притащил кто-то из мертвяков. А потом от души огрела опешившего лича по шее и все-таки сбила с его головы крохотную корону, которая, коротко сверкнув, улетела куда-то во мрак.

Одновременно с этим впавшая в благородную ярость ведьмачка умудрилась затоптать какого-то вяло шевелящегося зомби, которого лич в отчаянной попытке отвязаться от сумасшедшей девки поднял прямо на ходу. Сбила его с ног, расколошматила каблуками, а потом и отшвырнула в сторону того беднягу, который топтался у стены. Не глядя, по кому ступает, подруга с легкостью давила чужие черепушки, ребра и не вовремя выставленные пальцы. И при этом безостановочно дубасила торопливо пятящегося лича, раз за разом приговаривая:

— Я тебе покажу, паскуда, как пугать честных девушек! Ты у меня на всю жизнь запомнишь, как таскать с собой змей в карманах!

О. Так это все-таки не полный боевой транс? Неужто подруга в кои-то веки сумела обуздать свои страхи? Или, что вероятнее, страх за нас просто вытеснил из ее сознания страх перед пауками, превратив нашу свирепую ведьмачку в настоящую фурию.

Попавший под раздачу лич недовольно скрипел, что-то невнятно бормотал, шипел, клацал страшноватыми челюстями, но особенно удачный удар Ланкиного кулака вышиб ему последние клыки, так что даже шепелявить ему стало нечем. Ну а после того, как он неловко споткнулся о кого-то из своей же свиты, завалился навзничь и потерял свою позолоченную палку, вошедшая в раж ведьмачка сиганула на него сверху, сжала коленями тощую грудь и, бешено заработав кулаками, буквально вмяла беднягу в пол. Причем так, что лич только жалобно хрюкнул.

— Сдохни! Да сдохни же, скотина неодетая! — яростно процедила растрепанная подруга, когда лич в последней попытке защититься выставил наверх когтистые руки.

Ланка в благородной ярости оторвала ему обе. После чего схватила первое, что попалось на глаза… на беду лича это оказался его собственный, выроненный при падении скипетр… и принялась лупить им лича по лысой башке. Причем сила ее удара оказалась такова, что драгоценная палка вскоре сломалась, а гладкий, будто отполированный череп с громким хрустом поддался и вдруг без всяких проблем разлетелся на множество осколков.

Ланка от удивления сперва даже не поверила, что после такого отчаянного сопротивления лич внезапно взял и помер, поэтому на всякий случай еще пару ударов добавила для верности. Потом еще разок, контрольный. И только когда убедилась, что тварь уже не воскреснет, шумно выдохнула, встала с заваленного телами пола и, смахнув со лба выступивший пот, с отвращением сплюнула: