Я остановилась уже в коридоре, прикованная внимательным взглядом темных глаз. Мы не виделись около месяца, около года не спали, и я даже не поняла, что именно почувствовала в этот момент. Миг трепета, затем страха, злости, тоски и разочарования. Ну и конечно же стыда, когда Витя придирчиво начал меня разглядывать, прежде чем уставиться на своего подручного.

— Что случилось? — спросил он.

Прежде чем ответить, Павел глянул на меня.

— Пришлось забирать с боем.

И снова я стала объектом его внимания, словно какая-то виноватая школьница.

— От кого? — строго спросил Витя, подходя ближе ко мне и как-то внезапно нависая.

— От Журова.

— Кого?! — воскликнул Витя, начиная злиться еще сильнее.

Я не выдержала. Отдала Павлу пиджак, протиснулась между ними и молча ушла в ванную комнату. Потому что снова начало потряхивать. Я была не готова сейчас выносить натиск Виктора, его допросы, ревность и гнев. Включила воду и умылась. Наконец-то увидела себя в зеркале. Стало грустно уже от того, насколько жалко я выглядела. Без макияжа, с опухшими глазами, на голове воронье гнездо после урагана. И даже не в своей одежде. Это полное фиаско. Худший мой вид, с которым когда-либо представала перед Виктором. Это отбирало всю уверенность в себе и нагнетало ощущение слабости перед этим властным самцом. И это когда все нутро болело по другим причинам — по Крохе. Как она там? Сделал ли что-то для нее Станислав? Как он сам? Вроде всего несколько дней в его компании, не такой уж и добродушной, а сердце все равно не на месте.

Когда открылась дверь в ванную, удивляться было нечему — здесь нет замка или защелки. Зайдя внутрь, Витя повесил на крючок платье, которое когда-то мне покупал. Серебристое, красивое, на тонких бретельках.

— Прими душ и оденься. Через полчаса привезут обед, — сказал, прежде чем выйти.

Обед из ресторана, как и раньше. Но что-то делать совсем не хотелось: ни есть, ни выходить из этой комнатки вообще. Только в его словах был смысл. Прежде чем начинать разговор, мне нужно привести себя в форму. А еще — как ни печально, но я привыкла делать то, что говорит Виктор, ведь он старше и опытнее меня, а еще единственный на сегодня близкий мне человек. Да, я могу взбунтоваться, выдвинуть свои условия и настоять на расставании. Но привычки они такие, особенно плохие — слишком прилипчивые. Поэтому я молча залезла под душ. Затем неспеша высушила волосы и надела платье. Пришлось натягивать на голое тело, потому что не хотела спрашивать, осталось ли здесь еще и мое белье.

Когда я вышла, стол уже был накрыт, на террасе. Павла не было. А Виктор сидел за столом и лениво курил свою сигару. Знакомый запах пряного дыма сразу заполнил ноздри. Единственный запах курева, который вызывал у меня смешанные ощущения. Я села на свободный стул и налила себе в стакан воды.

— И давно у тебя отношения с Журовым? — услышала первый очевидный вопрос.

Мне пришлось собраться, прежде чем произнести хоть что-то.

— Ревнуешь?

— Да, — честно ответил он, выпуская изо рта клубок густого, белесого дыма.

— Это сложно объяснить, но у нас нет никаких отношений.

— Только секс?

Я невольно смутилась. Даже щеки слега вспыхнули. Потому что не знала, что на это ответить, тем более ему.

— Я не знаю, что это, — сказала, как есть.

Витя отвел глаза, задумался. Мнимо спокойный, все равно что хищник, который притворяется безмятежным в ожидании удачного момента для нападения. Я была уверена, что внутри него все кипит. Но он покажет это тогда, когда сорвется последняя капля.

— Почему тебя имеют все, кроме меня?

Началось. По себе знаю, что ревность любит преувеличивать.

— Все? Кто эти все? И потом, сильно сомневаюсь, что ты скучал в постели все это время. У тебя в ванной женский гель для душа, и это не единственное, что я здесь заметила.

Виктор бросил на меня недовольный взгляд и сощурился. Похоже, он злился даже сильнее, чем мне кажется.

— Как ты вообще оказалась у Журова?

Говорить с ним о Стасе не хотелось. Но молчать не было смысла, да и как-то глупо.

— Его жена рожала в нашем отделении. И она умерла…

— Я слышал эту историю, дальше.

— У них родилась девочка, к которой я привязалась. И когда ее выписывали, мне предложили побыть в роли няни какое-то время. Я согласилась. А вы откуда знакомы?

— Я покупаю у него сигары, а его друг — мой информатор. И что, так случайно попала в кровать к одинокому вдовцу, которому нужно особенное утешение? — произнес он таким холодным тоном, что меня передернуло. — Романтичная история.

— Разве я не могу себе этого позволить? Мы же давно не вместе. Разве нет?

— Нет, — твердо произнес он. — Я всего лишь дал тебе отдохнуть.

Вот сейчас я поняла, что очередного скандала нам не избежать.

— Нет, Витя, ты обещал! И потом, ты не имеешь права от меня чего-то требовать. Ты женат…

— И давно для тебя это стало проблемой? — вдруг перебил он. — Хочешь, чтобы развелся?

Но вопрос был глупым, потому что оба знали на него ответ. Он не разведется с Риткой, никогда. Потому что любит эту дуру, как бы не пытался убедить и себя и любого другого в обратном. А еще дело принципа и статуса. Ему требовались эти напускные формальности, когда за их пределами мог себе позволить все, что угодно.

— Нет. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

По его лицу было прекрасно видно, насколько ему не нравится все услышанное. Но я не могла иначе. Однажды у меня хватило сил вырваться, прекратить эту зависимость от его желаний. Если уступлю — погибну. Тем более сейчас мне придавали силы мысли о Крохе. И может быть даже немного о Станиславе.

— Почему не ешь? — вдруг спросил он, кто сам к еде не притронулся и пальцем.

— Нет аппетита… Я волнуюсь за свою Кроху.

И тут случилось то, чего я ожидала, но не была готова. Виктор резко поднялся и буквально зарычал:

— Это не твой ребенок, чтоб бросаться в такие крайности!

Я тоже подорвалась.

— Нет, мой, ясно?!

Тогда он грязно выругался, подхватил меня на руки и понес в спальню. Мне сразу стало дурно. От резкого и некогда любимого запаха, этой смеси стойкого дизайнерского мужского парфюма и кубинских сигар, который всегда нравился до головокружения. Дурно и от ощущения безысходности. Потому что, опустив меня на кровать, Виктор начал раздеваться.

— Снимай платье, — приказал он.

— Я не хочу.

— Захочешь. Тебе нужен ребенок? Так давай этим и займемся.

— Вить, я уже не смогу так забеременеть, — напомнила ему.

— Мы еще не пробовали повторить. И потом, есть и другие способы.