Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гордон остановился, чтобы обнюхать очередной кустик травы. Где-то затрещал пересмешник.
Она не собирается красться через заднюю дверь, что бы он там ни говорил!
Поэтому Шугар Бет поднялась по ступенькам крыльца, но, протянув руку к двери, увидела приклеенную к старинному молотку записку:
«Дверь заперта. Прошу входить через черный ход».
Ублюдок!
Дверь не поддавалась, и Шугар Бет обратила гнев на ближайшую мишень:
— И что ты теперь думаешь о своем выборе друзей? Гордишься собой, а?
Гордон ответил наглым взглядом, но все-таки пошел следом, когда она потопала вниз, не из преданности, конечно, а потому, что его еще не кормили. Шугар Бет уныло побрела по выложенной каменными плитами дорожке, но, обогнув дом, замерла.
Шикарная новая пристройка, невидимая с улицы или от каретного сарая, поднималась на месте заброшенного патио. Пристройка включала в себя просторное крытое крыльцо и солярий с высокими окнами. Очередное осквернение.
Через это крыльцо она и вошла в то, что когда-то было уютной кухней, где безраздельно царила Элли Майере, кухарка и домоправительница Дидди. Теперь же стены были снесены, потолки подняты, прорезаны световые люки, и все вместе превратилось в современную кухню, оборудованную по последнему слову техники.
Шугар Бет оценивающе оглядела шкафчики из клена «птичий глаз» и кухонную утварь из нержавеющей стали. Вместо обеденного стола здесь красовалась столешница из толстого закаленного стекла, подвешенная над секцией длинной стойки с верхом из натурального графита. Один конец стойки изящно изгибался, отделяя кухню от солярия, обставленного в азиатском стиле — светлые стены и лакированная темно-красная мебель, среди которой выделялись европейские предметы обстановки: софа работы Адамса с золотистой обивкой и блестящими мебельными гвоздиками стояла рядом с декоративной викторианской птичьей клеткой. В лакированных бамбуковых ящиках и керамических горшках буйно кустились домашние растения. Неяркий узор в виде пагод на обивке стульев и оттоманке гармонировал с сундуком в китайском стиле, на котором громоздилась груда книг и стоял забытый лэптоп.
Дома ее детства больше не существовало, и ей стоило большого труда стянуть с плеч куртку. Вся энергия словно вытекла из нее. Только сейчас она заметила аккуратно напечатанную записку на графитовой поверхности:
«Подать завтрак в кабинет: свежий апельсиновый сок, блинчики с ежевикой, сосиски, томаты на гриле, побольше кофе».
Она могла бы прозакладывать голову, что на деле Берн и близко не знаком со столь изысканным меню, иначе не был бы таким стройным. Что же, она готова к очередному испытанию!
— Он думает, я откажусь принять вызов! — ухмыльнулась она, глядя на Гордона. Судя по выражению морды, у того тоже имелись определенные сомнения.
Она принялась за работу. Прежде всего разыскала собачий корм, который насыпала в дорогую хрустальную чашу и поставила на пол у двери крыльца.
— Для тебя все самое лучшее, верно, приятель?
Он уже зарылся носом в корм и поэтому ничего не ответил.
Шаги послышались в тот момент, когда она с отвращением взирала на старомодную стеклянную соковыжималку. Ей ужасно не понравилось, что сердце покатилось куда-то в пятки. Это она привыкла дергать нервы мужчинам, а не наоборот!
Берн вошел в кухню через недавно сделанный арочный проем, Когда его взгляд упал на нее, она мысленно поаплодировала себе за выбор одежды. Домоправительницам полагается носить черное, так ведь? И разве она не постаралась угодить хозяину?
Треугольный вырез ее черной кружевной блузки-стретч был непристойно глубоким, а в древних черных слаксах все еще оставалось достаточно жизни, чтобы подхватывать бедра. Он пожирал глазами маленькую бирюзовую бабочку, свисавшую с серебряной цепочки прямо в ложбинку между грудями. Жаль, конечно, что эти самые груди не настолько впечатляющи, чтобы сунуть ему под нос и увидеть, как у него глаза на лоб вылезут! Но с приличным лифчиком возможно все, и, судя по тому, сколько времени ему потребовалось, чтобы перевести взгляд на ее лицо, этот раунд она выиграла.
Униформа, черта с два!
По контрасту с ее полупотаскушным нарядом он был одет в темные слаксы на элегантных подтяжках и бордовую шелковую рубашку с длинными рукавами. Интересно, какой нормальный мужчина одевается таким образом, чтобы работать дома? Глядя на его спесивую физиономию, можно было подумать, что он родился века три назад и попал не в свое время.
— Только что с верховой прогулки в Гайд-парке, милорд?
Она даже умудрилась изобразить некое подобие реверанса, хотя весь эффект был испорчен тем, что она стояла за столом и он не видел, как согнулись ее колени.
— Могу я получить завтрак сейчас, или это слишком затруднительно? — уничтожающе осведомился он.
— Почти готов.
Берн осмотрел полупустой рабочий стол.
— Вижу.
— Я осваиваюсь на кухне.
— Вы опоздали на час.
— Это как? Я пришла еще до восьми!
— Вам полагалось быть здесь в семь.
— Я положительно уверена, что вы сказали в восемь. Правда, Гордон?
Но Гордон так яростно ласкался к Берну, что не успел подтвердить ее слова.
Шугар Бет вытащила апельсин из миски на разделочном столе.
— Это правда, что ваши родители — члены британской королевской семьи?
— Одна ступенька от трона, — заверил Берн и, хотя по пути в солярий заметил хрустальную чашу с недоеденным собачьим кормом, ничего не сказал.
— Лгун. Вы росли в бедноте.
— Почему тогда спрашиваете?
— Как почему? Должна же я уязвить вас, указав на разницу в нашем происхождении! Ваше, нищенское и убогое, и мое, высокое и благородное. И если хотите свежий сок по утрам, мне нужна электрическая соковыжималка.
— Переживете. Обойдетесь и этой.
— Вам легко говорить. Не у вас будут волдыри на ладонях!
Он повернул к арочному проходу, захватив по пути книгу.
Свет, льющийся из высоких окон, играл всеми отблесками красного дерева в густых волосах.
— Прошу подать завтрак через двадцать минут, — бросил он, исчезая в холле.
— Удачи, — пробормотала она.
— Сделаю вид, что не слышал этого.
Она ринулась за ним и просунула голову в арку.
— Забавляетесь, верно?
До нее донесся смешок, тихий и дьявольский.
— История Золушки наоборот. Жаль, что в камине нет золы, иначе я непременно бы приказал вам ее выгрести. За мной, Гордон!
Она брезгливо поморщилась при виде гнусного предателя, бросившегося за Берном в кабинет.
Полчаса спустя она сумела состряпать малоприличный завтрак в виде двух яиц-пашот на тосте, тарелки старомодной овсянки, увенчанной горой неочищенного сахарного песка, и самого маленького стаканчика апельсинового сока, который могла отыскать. Жаль только, что она не додумалась плюнуть в него раньше, чем открыла дверь старой библиотеки.