– Пожалуй, но я не уверена, что она сможет. – Как мать Джилли так и не преодолела в себе желание сделать все возможное для своих детей, даже когда они стали взрослыми. – Может быть, кредит под залог недвижимости?

Он покачал головой.

– Если вы действительно хотите что-то сделать, то приходите ко мне, и мы рассмотрим все варианты, но на самом деле я считаю, что на данный момент вы должны оставить все как есть. Это слишком важное решение, которое нельзя принимать в спешке. – Он сделал паузу. – Или потому, что кто-то решил, что вы должны это сделать.

Они вернулись из поездки усталые, но довольные. Уильям остался на ужин, разливал вино и вообще оказывал всевозможную помощь. Джилли подумалось, что ее бывший муж, Себастиан, никогда не стремился ей помогать. Он всегда ссылался на то, что не знает, где что лежит, и это было правдой. Джилли подозревала, что он мог бы дать себе труд выяснить, как и что. Но это была его принципиальная позиция: он гордился тем, что не помогал по дому, поскольку был добытчиком в семье, как будто это освобождало его от всего прочего. Не было случая, чтобы Себастиан сменил подгузник. Это не входило в его обязанности.

А Уильям загружал посудомоечную машину и искал бокалы – искал сам и задавал вопросы.

– Вы настоящий клад, – сказала Джилли после того, как ему удалось найти очень красивые десертные тарелочки – она их нечасто использовала, но дамам они должны были понравиться. – Вы могли бы просто развлекать дам в столовой.

– Мне в удовольствие спрятаться здесь и заниматься делом. Останься я в столовой, тетушки принялись бы недвусмысленно намекать сценическим шепотом, что я должен пригласить вас на свидание.

– Боже мой! – воскликнула Джилли, которая была ошарашена.

– Сватовство – это то, что тетушки просто обожают. Они уже много лет наседают на меня, и началось это примерно через полгода после смерти Аннабел, – бодро сказал он. – Впрочем, пока им не удалось заставить меня сделать что-то против моей воли.

– Это хорошо, – сказала Джилли, не зная, как отнестись к его словам.

Он впервые за время их знакомства упомянул о жене, хотя Джилли было известно, что та трагически погибла еще молодой.

– Они мне уже доложили, какая вы превосходная кулинарка, какая красавица и какая из вас получилась бы замечательная жена.

– О, Уильям, как это досадно!

– Ничуть. Это все правда, и в любом случае, как я уже сказал, я всегда сам принимаю решения.

Джилли не знала, что сказать, поэтому улыбнулась и вручила ему поднос с креманками лимонного силлабаба[7].

Было воскресное утро, и Джаго заглянул в открытую дверь мастерской, когда Хелена уже собиралась позвать пару приятелей, чтобы те помогли перевезти станок в новый амбар.

– У тебя есть минутка? – спросил он.

Выражение его лица было серьезным, что было необычно для него.

– Надеюсь, ты не хочешь сказать, что не можешь помочь перевезти станок, – в отчаянии сказала Хелена, думая, кого можно позвать вместо него.

– Нет.

– Тогда почему у тебя такой вид, будто ты узнал что-то плохое? – И тут ее осенило. – Ты действительно узнал что-то плохое!

– Боюсь, что так.

– Сделать кофе?

– Пожалуй. Или что-нибудь покрепче, скажем, латте с куркумой.

Она улыбнулась через силу.

– Свежеприготовленный латте. Я поставлю чайник.

– Ну, выкладывай, – сказала Хелена. Они расположились с напитками в ее маленькой гостиной. – Он что, убийца с топором?

– Если и так, то на этом его никто не поймал, – рассмеялся Джаго, – но Лео Симмонс скверный субъект.

– Куда он мчался в тот день, когда чуть не убил нас с мамой?

– Это мне не удалось узнать, но я выяснил, что несколько дней спустя он предстал перед судом по обвинению в хищении.

– И вышел сухим из воды?

– Он получил семь лет, хотя весь срок, разумеется, не отбыл. Но он не тот человек, которого тебе хотелось бы видеть рядом с матерью. – Джаго отпил кофе. – Хочешь, я распечатаю все документы? Или же ты предпочитаешь не знать подробностей? Среди прочего его обвиняют в опасном вождении.

– О боже! Хотя чему уж тут удивляться. – Хелена закусила губу. – Просто расскажи то, что сочтешь нужным. Но маме, возможно, придется сообщить всю подноготную. Это ужасно, Джаго! Это разобьет ей сердце!

– Лучше сейчас, чем потом, когда, возможно, будет слишком поздно. – Он поведал ей о сомнительных сделках с недвижимостью, офшорных счетах и даже о мутных схемах, связанных с похоронами. – И когда ты ей скажешь?

Хелена вздохнула и некоторое время молчала.

– Я бы помчалась в гостиницу прямо сейчас, но в то же время мне хочется, чтобы она как можно дольше оставалась счастливой.

– Тогда давай перевезем станок, а потом ты решишь. Если мама расстроится, ты не захочешь оставлять ее одну, а этот старичок, – он ласково похлопал по ткацкому станку, точно это был конь, – должен отправиться в новое стойло.

– Только мы вдвоем? – спросила Хелена.

– Думаю, мы справимся.

Переезд занял больше времени, чем полагала Хелена, но в итоге дело было сделано. Потом она купила им рыбу с картофелем фри, и для визита было слишком поздно.

Хлопоты, связанные с переездом, позволили ей переключиться. Станок пришлось частично демонтировать, и пока Хелена фотографировала его внутренности в собранном виде, она не думала об убийственной информации, которую считала своим долгом поведать Джилли.

Она ненадолго усомнилась в том, действительно ли обязана все рассказать, но вскоре поняла, что тогда человек, которого она считала практически убийцей, может оказаться навсегда связанным с матерью. И Джаго был совершенно уверен в том, что Джилли следует предупредить.

Хелена решила напроситься к матери на обед. В этом случае у них будет достаточно времени для разговора. Как ни хотелось ей бросить «бомбу» и удрать, но так поступить она не могла.

Глава 14

Джилли слегка удивилась, когда Хелена сказала по телефону, что хочет зайти на обед. Она знала, что станок перевезли, и считала, что дочь займется его наладкой и продолжит работу. Но поскольку у Джилли была мускатная тыква, она принялась за приготовление супа, для чего тыкву предварительно следовало запечь с острым маслом, а потом добавить в суп кокосовое молоко. Такой суп Хелена просто обожала.

Нарезая тыкву и готовя сырные сконы[8] к супу, Джилли задавалась вопросом, что творилось на уме у дочери. Ей припомнилось, что Хелена слегка нервничала во время воскресного обеда, когда привела с собой Джаго. Потом вроде бы ее настроение улучшилось, хотя последние