Она посмотрела большими серьезными глазами.

– Ваше величество, я стараюсь понять, как это поможет спасти моего Антуана!

– Как видите, – сообщил я, – ищу возможности!.. Возможно, Антуан здесь. Вы же заметили, как трудно сюда попасть?

– Ну… да… Хотя вам это удалось, я бы сказала, без особого труда.

– Все дело в хорошо подобранном персонале, – пояснил я. – Я бы сказал, Багровая Звезда весьма полезный и старательный сотрудник!

– Вы быстро заводите себе друзей?

– Как сказать, – ответил я, вспомнив, как легко было попасть в Багровую Звезду Зла, когда в неравной сече пала вся армия, а все доблестные герои моих королевств полегли в кровавом бою, – но сейчас мы перейдем в ту штуку, которая летает высоко-высоко над землей… Не пугайтесь, это с земли смотрится крохотной искоркой под солнцем, но на самом деле…

– Как не пугаться, – ответила она тихо, – когда вы так странно успокаиваете, что еще страшнее.

– Может, – предложил я, – подождете здесь?

Она вздрогнула.

– Шутите?.. В этой ужасной красной пещере? Мне все время кажется, она живая!

Я победоносно улыбнулся, конечно, пойдет со мной. Я же дуб, а она типа лозы, что цепляется за крепкий ствол, хотя чувствую ли дубом я себя сам, никто не знает, а я признаваться не спешу, да еще перед женщиной.

– Не отставайте, – посоветовал я. – Лучше держитесь за мою руку или хотя бы за полу камзола.

– А там дальше не еще страшнее? – спросила она жалобно.

– Ничуть, – заверил я. – Та крохотная искорка вообще-то целый город в небе. Или просторный, хоть и тесный дворец. Выстроенный неведомым народом в давние времена. Думаю, все вымерли. Вы же любите грабить могилы?

Она вздрогнула, взглянула расширенными глазами:

– Шутите?..

– Но любите всякого рода старинные золотые вещички, – сказал я, – привезенные из дальних стран?

Я говорил успокаивающе, отвлекая от широкого туннеля, больше похожего на красную глотку, там в конце уже проступил темный металлический бок скайбагера, весь изъеденный, как оспой, следами от метеоритных ударов.

Она зябко повела плечиками.

– Вам в самом деле не страшно?

Сейчас, когда мы не на виду, можно не быть брендом, идет испуганная и трепещущая, совсем не та надменная и блистающая красавица, глаза огромные от страха, поглядывает на меня снизу вверх, хотя мы почти вровень, королевы красоты по умолчанию не могут быть дюймовочками, хотя все неуверенные в себе мужчины предпочитают как раз слабых и мелких женщин, чтобы чувствовать себя большими и сильными.

– Все хорошо, – повторял я, – все хорошо, маркиза. Подумаешь, чрево Багровой Звезды… Мы и глыбже бывали, чем какое-то чрево! И ничего, выходили почти сухими. Нам все как гусям до колена.

Она от ужаса почти не слышит слов, зато успокаивающий тон доходит до тех основ, что лежат в базе коз и женщин, вижу, как то начинает отходить от потрясения, то снова впадает в панический страх.

Под ногами едва слышно шевельнулось, выравнивая пол и убирая красные бугры, похожие на огромные нарывы по бокам. Слева с сочным чмокающим звуком разомкнулась стена, приглашая зайти и полюбоваться, как там внутри все влажно, красиво, а пахнет вообще одуряюще.

Жанна-Антуанетта крепче вцепилась в мой рукав. Я успокаивающе погладил ее по руке.

– Мы в моем охотничьем домике, маркиза.

– А он что, – пролепетала она трясущимися губами, – живой? Вся Багровая Звезда?

– Точно, – подтвердил я с удовольствием. – Вы удивительная женщина! Сразу все чувствуете всеми фибрами души и тела. А моим лордам хоть кол на головах теши. Не могу представить, как будут играть на арфах.

– Лучше бы не чувствовала! Вон вы какой… по-мужски бесчувственный!..

– Почему это? – сказал я обиженно. – Я вообще люблю зверей. У меня Бобик, Зайчик, Маркусик… Они это чувствуют и старательно подстраиваются под меня.

Она спросила шепотом:

– А где ваша ужасающая… собачка?

– Бобик? – переспросил я. – Этот любопытный гад, похоже, уже там. Не успел удержать. Надо поторопиться.

– Боитесь, что его обидят?

– Боюсь, что он кого-то обидит. И хотя он добрый, но это внутри, только вы да я видим. А Багровую Звезду я люблю. И она меня любит, потому и подстраивается под мои запросы, что-то постоянно меняет. В прошлый раз здесь была монолитная стена, представляете? А сейчас вот почти прямой, хоть и кривоватый туннель… но это для изыска, все-таки когда прямо – слишком грубо, должны быть чувственные изгибы, дабы оценить дизайн…

Я придержал шаг, маркиза почти не успевает, да и я засомневался, прямо ли иду, вроде новый проход ведет прямиком в озеро с расплавленной магмой, вот тот боковой упирается прямо в стену, что может оказаться совсем не стеной, но чаще именно стеной, что еще не худший вариант.

– Зачем? – вскричала она. – Зачем здесь меняется, я же вижу, как вот та стена придвинулась!

– Для уюта, – пояснил я. – Создает не совсем нужный нам интим…

Она старалась не смотреть на ужасающе красную и в багровых нарывах стену, внутри как будто ползают гигантские черви, вздувая поверхность буграми, хотя на самом деле там металл или нечто потверже металла, но если даже я чаще живу чувствами, то что требовать от слабой маркизы…

– Какой интим? – проговорила она голосом, близком к обморочному. – Что за…

– Старается, – объяснил я. – Маркус так долго был в одиночестве и без ласки, что никак хвостом не навиляется. Только вот не совсем угадывает, что мне удобнее. А старается угадать, что мне может понравиться. Увы, мысли у меня такие хаотичные, что до передачи мыслекоманд мне еще далеко. Разве что самых простейших…

Проход снова расширился, Жанна-Антуанетта с облегчением перевела дыхание, туннель уже похож на глубинную пещеру, рассказами о которых обожают бахвалиться спелеологи, но тихонько пискнула и остановилась.

Я оглянулся.

– Маркиза… Мы почти пришли!.. Взбодритесь!

Она прошептала тихо:

– Да, ради Антуана…

Я смолчал, красные стены начали уходить за спину, впереди вырастает изъеденная множеством оспин угольно-черная стена.

Теперь уже я поежился, стараясь делать это как можно незаметнее для маркизы. Внутренности Маркуса кажутся родными рядом с этим технологическим порождением чужой жизни. И хотя все наоборот, скайбагер делали как раз люди, но когда между нами технологический разрыв, то, думаю, для пушкинской эпохи мир интернета с запруженными автомобилями дорогами тоже показался бы очень даже нечеловеческим.

В погрызенной метеоритами обшивке недобро зияет дыра в два человеческих роста, прожженная или проплавленная Маркусом. Края ощерились острыми зубьями, от них все еще несет остывающим жаром.