Его план исполнился лишь наполовину, и надежда иссякла. Отыскав опору на основании пушки, он перезарядил гарпун и внезапно поймал себя на мысли, что это не было продуманной попыткой побега: это было самоубийство в состоянии отрицания. Возможно, он даже сейчас действовал, исходя из уверенности в том, что команда умрет, прежде чем он позволит садисту комиссару их захватить. Или, возможно, опасения Эдит верны – и терзающий его душу призрак настолько отравил разум, что на него нельзя положиться в вопросе различия между спасением и саморазрушением. Он больше не мог отличить надежду от заблуждения.

Хотя это не имело значения. Даже если все это несусветная глупость, останавливаться поздно.

Без ветра, который мог бы их вытащить, придется положиться на механический рывок. Он мог лишь надеяться, что корабль достаточно далеко ускользнул из-под «Арарата», чтобы его можно было вытащить на свободу, не разорвав на куски. Все зависело от поезда, который мчался по Рынку внизу. Локомотив уже прошел под ними и двигался дальше.

Голос Ирен прервал его размышления:

– Что ты собираешься делать?

– Я собираюсь выстрелить в поезд. Он вытащит нас из-под этого монстра, и тогда ты должна открыть резервуар, иначе нас ударит об землю.

– У тебя нет шансов, – сказала Ирен, указывая на поезд, который уже прошел за квартердеком.

Сенлин развернул пушку, направив ее над главной палубой на дверь большой каюты.

– Сейчас один появится. – Ирен открыла рот, чтобы возразить, но Сенлин рявкнул на нее, как никогда раньше: – Это единственный выход. Ты должна открыть резервуар!

У Ирен сделался такой вид, словно она готова была наброситься на разбушевавшегося Сенлина. Он не отвел сурового взгляда. Где-то в корпусе с громким треском сломался бимс. Ирен зажала рукоять топорика зубами, как уздечку, и сиганула через ограждение. Цепь зазвенела, струясь мимо крепежной утки. Ирен несколько раз ударилась о борт, прежде чем смогла за него ухватиться.

Сложив ладони рупором, Сенлин крикнул Эдит, которая соскользнула на угол палубы:

– Открой дверь каюты!

Эдит кинулась к двери, не сводя с Сенлина встревоженного взгляда. Она поняла, что он не просто вцепился в пушку, но пытается нацелить орудие… на нее. Она дернула дверь, обнаружила, что та закрыта, и начала обыскивать карманы в поисках ключа.

– Что ты творишь?

– Открывай сейчас же!

Пригнувшись и отпрянув в сторону, Эдит стукнула по двери механической рукой и сорвала ее с петель. Сенлин нажал на спуск, и кремень ударил по огневой пластинке, высек искру, которая коснулась порохового заряда. Гарпун рванулся вперед, волоча за собой трос вдоль хребта корабля. Прошел через капитанскую каюту и в мгновение ока вышел через эркер в штурманской рубке Эдит.

Отчаянная стрела помчалась к Рынку вместе с дождем из стеклянных осколков, пролетела над головами торговцев и туристов, которые в панике разбегались из-под тени падающего корабля. Гарпун настиг цель. Он ударился о крышу вагона-ресторана, пронзил потолок насквозь и испугал официантов, которые накрывали столы для чаепития. Зазубренный снаряд ворвался внутрь, разбивая фонари и ломая гипсовую лепнину на пути к задней части вагона, где в конце концов и застрял, зацепившись за железную раму.

«Каменное облако» плясало на конце туго натянутого каната, словно обезумевшая лошадь. Два корабля оторвались друг от друга, и маленький резко снизился, когда поезд вытащил его на ветер.

От жесткого рывка Сенлин полетел в сторону носа. Он ухватился за фальшборт кончиками пальцев, его развернуло так, что ноги болтались в воздухе за бортом. Он подтянулся к палубе как раз вовремя, чтобы увидеть, как пушку срывает с креплений и она кувырком летит вдоль палубы. Ствол зацепился за шланг воздуховода и разорвал его, едва не угодив в топку, а потом прыгнул через порог большой каюты, разбив перемычку. Крутящееся орудие уничтожило сундук с бельем, письменный стол и угол кровати Сенлина. Оно собрало вокруг себя ком мусора. К минуте, когда пушка ударилась о стену штурманской рубки, она уже выглядела кометой.

И эта комета снесла корму корабля, захватив с собой комнатушку Эдит.

Все это время Ирен, цепляясь за шпангоуты внизу, продолжала рубить петли балластного резервуара. Она замахивалась во второй раз в тот миг, когда корабль рванулся вслед за поездом. Она замахивалась в третий раз, когда сорванная с основания пушка уничтожила штурманскую рубку. И когда четвертый удар достиг цели, облако наконец пролилось дождем.

После побега из Нового Вавилона спасенная команда «Каменного облака» чувствовала себя на борту так, словно проводила медовый месяц на прогулочном корабле. Они, разумеется, не были слепы к недостаткам судна. Они чувствовали каждый наспех затянутый узел в его оснастке и легкий крен палубы. Его топка была темпераментной, как истеричный двухлетний карапуз. Но от грязного кубрика до потертых циферблатов на рулевой консоли этот корабль был их спасителем, и они его любили.

Они провели день, кувыркаясь в метели, которая вырвала их из рук Комиссара, а потом вылетели сквозь великую снежную стену и узрели буколический пейзаж: стада овец, сонную деревеньку и поля, готовые к зимнему отдыху. Сами того не желая, они пересекли горы, окружающие Вавилонскую долину.

При виде сельской местности на Эдит нахлынула ностальгия, но первой мыслью Сенлина было: «Мы не должны слишком удаляться от Башни».

Волновался он зря. Ветер утих, и корабль попал в туман, который расплескался в предгорьях, как молочное море. Пока они утопали в этом море, солнце сжалось и почернело, словно изюм, уступая место сумеркам, которые сгустились в ночь. Сенлин никогда прежде не встречал такой глубокой тишины. Он слышал, как друзья шевелятся и дышат, слышал трепыхание собственного сердца. Они зажгли фонари на палубе, хотя свет лишь изменил одну непрозрачную среду на другую – черную на белую, тьму на туман.

Вместо того чтобы чувствовать себя в ловушке тумана или ослепленными им, они с готовностью приняли его объятия: если им с трудом удавалось разглядеть друг друга, стоя на одной палубе, разве мог кто-то другой увидеть их корабль?

Это была такая роскошь – не бояться!

Они воспользовались передышкой, чтобы разобраться с тем, что оставила после себя команда Ли. Подобно тому как птица приносит новые веточки в старое гнездо, они начали делать «Облако» своим.

В личной большой каюте Сенлин пытался решить самую древнюю из домашних головоломок: расставить мебель в комнате. Целью, конечно, было угодить глазу, не подвергая опасностям голени, что казалось достаточно простой задачей на первый взгляд, но на самом деле вовсе таковой не являлось. Капитан Ли не был обременен каким-либо эстетическим чутьем; доказательством тому служило его решение расположить всю мебель вдоль стен. По периметру комнаты теснились огромный, словно морж, гардероб, отделанный кожей сундук, обеденный гарнитур и чопорная кровать с четырьмя столбиками.