Раздался стук, и они оба посмотрели на проекцию как раз в тот миг, когда Эдит принялась поспешно возиться с блузкой и приглаживать волосы. Она открыла дверь, и через ее плечо они увидели Томаса Сенлина, который глядел на старпома весьма пылко. Эдит извинилась за свой внешний вид, а потом они просто стояли и смотрели друг на друга.

– Боже мой! – сказала Сфинкс. – Как по-твоему…

Ее прервал поцелуй. Байрон не удержался и топнул ногой. Они молча наблюдали, пока двое не разошлись – неохотно, нерешительно. Миг спустя Эдит закрыла дверь, а потом повернулась к комнате, которую считала пустой. Сперва она выглядела обеспокоенной, а затем улыбнулась.

Сфинкс вытащила тело бабочки из проектора и взглянула на него, оскалив зубы из драгоценных камней.

– Ах, молодость! – сказала она с коротким смешком. – Байрон, собирай багаж. Ты понадобишься мне на борту «Авангарда». Не уверена, что Эдит и впрямь сосредоточена на деле.

– Вы хотите, чтобы я вышел наружу? – спросил Байрон, касаясь груди кончиками тонких пальцев. Его глаза округлились от изумления и страха.

Сфинкс открыла небольшой, богато украшенный сундук на столе, в котором в специальных выемках лежали тельца бабочек. Она добавила записанный поцелуй в коллекцию личных сцен и извлекла другую запись.

– Байрон, не надо так волноваться о том, что про тебя думают другие. А теперь оставь меня в покое. Мне надо поработать.

Олень чопорно поклонился и покинул круглую комнату с высоким потолком.

Оставшись в одиночестве, Сфинкс вставила новую бабочку в проектор, и белый круг опять уступил место изображению.

В красивой желтой комнате женщина с темно-рыжими волосами что-то мурлыкала себе под нос, напевая. Обстановка с первого взгляда казалась неброской, но при ближайшем рассмотрении обнаруживалось, что мебель сделана на заказ и выдает большое богатство. На письменном столе сидела золотоволосая кукла в шляпе с оборками.

Женщина, продолжая напевать, раздвинула занавеску, которая окружала колыбель, и достала младенца в белых пеленках. Дитя встревоженно попискивало, его розовое личико все еще было сморщенным от ужаса, испытанного при появлении на свет.

В кадре появился мужчина в темно-синей военной форме и присоединился к женщине, держащей ребенка. Обнял ее за талию. Она как будто не хотела на него смотреть, но, когда это все же случилось, ее глаза глядели нервно и испытующе.

– Доктор говорит – тебе следует быть в постели, – сказал мужчина и, повернувшись, продемонстрировал красивый профиль.

– Я лишь хотела ее увидеть и убедиться, что с ней все в порядке, – ответила женщина, хотя уже возвращала дитя в колыбель, подчиняясь рукам, которые ее обнимали.

– Для этого есть няня.

– Ты не будешь ее винить? Ты обещаешь, что не будешь? – Она без конца оглядывалась на колыбель за занавеской.

– Да-да. Я обещаю, – сказал он монотонно, словно в сотый раз повторяя эти слова. – Ну хватит, Мария. Пора в постель.

Когда запись закончилась, Сфинкс закрыла живой глаз с нависшим веком и проговорила, обращаясь в пустоту:

– Ах, молодость…