Элоиза почувствовала, что ее собственная промежность вот-вот сгорит внутри ее джинсовых шортов. Сегодня она сознательно выбрала миленький тонкий топ, чтобы понравиться Седрику, заставить его восхититься ею снова, посмотреть на нее теми же пронизывающими глазами. Топ был свободным и легким, но уже клеился у подмышек, поскольку Элоиза помнила зубы Седрика Эпсома, кусающие ее соски, его огромный пенис на том белом кожаном кресле, а также аплодисменты зрителей.

Однако он не планировал повторять это. Она была простым посетителем, наблюдателем, обслугой, а он — владельцем этого дома, горделиво стоящим здесь со своей прекрасной женой. У него были гладко зачесанные назад волосы. В смокинге Седрик казался холодным, как лед, при этом он поглаживал просвечивающую сквозь ткань промежность жены, одним пальцем медленно водя вверх и вниз по красной щели между половыми губами. Внутренний огонь вспыхивал розовыми искрами, когда она открывалась перед камерой, прежде чем мягко закрыться снова.

Ублюдок.

Язык госпожи Эпсом двигался синхронно с его пальцем, постукивающим по ее губам.

— Я полагаю, я должна оставить вас. Очевидно, вы хотите определенной приватности. — Элоиза поспешно отступила наружу.

— Почему вы настолько скромны, мисс Стоукс? Мы, Эпсомы, всегда так себя ведем. — Седрик вышел на террасу, оставив жену собирать семью. Он схватил Элоизу за руку. — Ваша работа в галерее была чрезвычайно сексуальной. Стоит ли говорить о нашем небольшом па-де-де в моем офисе. Вы — неистовая нимфоманка под мышиной внешностью, поэтому не притворяйтесь, что вы другая. Именно поэтому я нанял вас.

— Я думаю, мы должны забыть об этом. Это было совершенно непрофессионально. Мы оба вели себя неправильно, — произнесла Элоиза.

— Но разве подобный выход за трассу не ведет к хорошим деловым отношениям, как думаете? — Он сложил руки и хихикнул, глядя на нее так, как будто она была надувшимся ребенком. — Не нужно пугаться из-за того, что мне нравится касаться своей жены в вашем присутствии!

Элоиза резко вздохнула: «Помни, это просто работа. А он — клиент».

— Насколько я помню, вы заказывали мне формальный портрет, не порно.

— Я нашел вас, вы здесь, прикасаться к ней перед вами и вашей камерой очень возбуждающе! В самом деле, как может любовь к моей красивой жене быть порнографией? — Седрик понизил голос. — Хорошо, я заплачу вам вдвойне, если мы договоримся, что вы сумеете уловить наши… скажем так… эротические моменты.

— Она симпатичная, в этих строгих очках и с такой дикой цыганской шевелюрой, верно? — Госпожа Эпсом вплыла в пространство между ними и обвила руку вокруг талии Элоизы. — Я бы хотела изучить вас, милая. Узнать о вас все.

Ее платье было все еще расстегнуто, шелк струился вокруг ее бедер, ныряя между ними, привлеченный царящей там влажностью. Она повела Элоизу обратно в гостиную.

Девушка и парень, одетые как готы, бездельничали на диване, а еще один молодой человек стоял, облокотившись на каминную полку. У парней были байроновские длинные темные волосы. На них были сюртуки и пижонские бархатные галстуки. Девушка напоминала худощавую версию Уэнсди Аддамс, на ней было обтягивающее черное платье, которое выглядело так, как будто его распылили на ее тело. Все они были невероятно бледными, фактически напоминая привидений.

Когда затвор начал жужжать, Элоиза расслабилась и перестала думать о возмутительном предложении Седрика, восприняв его как поддразнивание. Все члены семьи Эпсомов были прекрасными моделями. Мало того, что у них были очень высокие скулы, которые отбрасывают такие прекрасные тени, они еще и без труда образовывали эффектные композиции, напоминающие яркую живопись Сарджента[10]. Они улыбались или, наоборот, были мрачны, прекрасно освещенные спускающимся к горизонту солнцем и собирающимися сумерками. Все это было очень похоже на собравшуюся семейку Калленов из фильма «Сумерки».

Как только она делала снимок, их лица замирали с выражением негодования и неприветливости, как у вампиров.

Два парня были или очень близки по возрасту, или даже близнецами. Все они были очень бледными, совершенно непохожими на свою знойную мать. Когда сеанс съемки был завершен, девушка молча взбежала вверх по лестнице, сбросила свой черный парик, и ее шелковистые светлые волосы широкой волной опустились на спину.

Элоиза улыбнулась, радуясь, что все закончилось.

— Они абсолютно естественны, госпожа Эпсом.

— Зовите меня Мими, пожалуйста. Итак, вы останетесь на обед? У нас с Седриком есть для вас предложение. — Шагая вверх по ступенькам, она сделала паузу. — Идемте со мной, я подберу вам какую-нибудь более эффектную одежду.

Элоиза последовала за ней по изгибающейся каменной лестнице, вошла через двойные двери в конце широкого, покрытого коврами коридора. Должно быть, это была спальня Эпсомов. Элоиза почувствовала укол ревности при мысли о том, как они совокупляются здесь среди шелковых и бархатных подушек, однако в комнате не было ни одного предмета, который мог бы принадлежать мужчине. Это не был будуар, скорее, пещера Аладдина. На кровати, стульях, полках было разбросано множество потрясающего разноцветного нижнего белья и дизайнерских платьев.

Кремовые атласные штанишки, темно-синие кофточки, лифчики цвета бургунди с тонкими бретельками, прозрачные розовые чулки и пеньюары — все, что можно было вообразить, огромными грудами валялось по комнате. У окна стоял надменный манекен, затянутый в алый корсет, в чулках с поясом. Одна его пластмассовая рука была вызывающе пропущена между ног, а подбородок повернут в сторону.

— О, это некоторые из моих проектов нижнего белья, — объяснила Мими, таща Элоизу за руку сквозь груды кружева. — Седрик подумал, что хочет большего. Он желает, чтобы вы сняли почти что домашнее видео. Вы должны наблюдать за членами семьи, особенно за детьми. Снимите их в естественном виде. Моменты близости. Своего рода фотомонтаж.

Вблизи можно было увидеть, что у Мими красивая, бархатная кожа цвета жженой ириски и легкая россыпь веснушек на горле, спускающаяся в темную ложбинку между грудями.

Элоиза задумалась.

— К сожалению, у меня нет столько времени. Они все разбежались кто куда и, как мне кажется, через пару дней уедут из дома.

Мими посадила Элоизу на низкий стул у окна и вручила ей бокал шампанского.

— Именно поэтому мы хотим, чтобы вы остались здесь до утра воскресенья. Мы будем приходить и уходить и хотим, чтобы вы порхали туда-сюда, как маленький призрак, и запечатлели весь этот хаос.

— Я могу остаться, но надеюсь, что господин Эпсом сам попросит меня об этом. — Элоиза произвела быстрые подсчеты. Возможности, известность, оплата, слишком хорошая, чтобы отказаться от нее ради гордости. И, конечно, муж Мими, подбивающий к ней клинья ублюдок.