Я двинулась на улицу. В ларьке купила «зимнююсвежесть» и сунула в рот подушечку. Может, и правда, зубы белее станут? Вон уновой секретарши какие, просто барсучьи клыки.

Отчаянно работая челюстями, из бардачкавыудила карту и стала искать проезд Сурова. Бог мой, Новокосино! Это уже почтиПетербург, или Минск, или не знаю какой город ближе к данному району, потомучто у меня географический кретинизм.

Стало совсем жарко и душно. Наверное, пойдетдождь. Над Садовым кольцом плыл смог, я выехала из тоннеля и сталаперестраиваться в правый ряд. Приторможу на минутку и куплю баночкухолодненького.

Вдруг сзади раздался рык сирены, и громовойголос заорал: «Вольво», государственный номер 654 КЕ, немедленно остановитесь!»

От испуга затормозила моментально. Боже, что янаделала, раз меня так ловят! Задавила пару старушек и не заметила?

Из роскошной белой машины, украшеннойвсевозможными милицейскими прибамбасами, лениво выбрался парень и, поигрываядубинкой, двинулся ко мне. Я постаралась изобразить самую приятную улыбку, а тоеще стрелять начнет.

– Ну, – не представившись, рявкнулстраж дорог, – почему после выезда из тоннеля фары не выключили?

От негодования я чуть не лопнула. Нашелпреступление!.. Полная благородного возмущения, хотела раскрыть рот, но в ту жесекунду поняла, что произошла просто непоправимая катастрофа.

К сожалению, у меня с детства отвратительныезубы. Мучаюсь с ними всю жизнь и к сорока годам приобрела несколько протезов,часть из которых – съемные. Все стоматологические работы делала во Франции,поэтому сверкаю белоснежной улыбкой, вызывая зависть наивных людей, полагающих,что видят просто редкостно здоровые зубы. Как все обладатели искусственныхзубов, хорошо знаю, что жвачка – не для меня. И вот теперь противный «Орбит»намотался на пластмассу, плотно склеив челюсти.

– Чего молчишь? – продолжалприставать гаишник.

Я отчаянно работала языком, пытаясь очиститьклейкую массу.

– Пьяная небось, – обрадовалсямилиционер, предвкушая добычу.

Я безнадежно помотала головой.

– Немая, что ли?

Черт бы тебя побрал, вот настырный. Придетсяплатить штраф. Я вытащила наружу обмотанный жвачкой протез и злобно прошипела:

– Сколько с меня за фары, только отстань!

Парнишка в изумлении уставился на мою руку.

– Что это?

– Зубы, тебе какое дело? И вообще, я поночам вампиром работаю, видишь, какая бледная.

Милиционер махнул палкой и пошел назад.

– Погоди, – закричала я, – аштраф?

Мальчишка обернулся:

– Не хватало у старухи-калеки деньгибрать!

Воя сиреной, милиционер понесся искать другуюжертву. Я злобно отдирала жвачку. Старуха-калека! Видали негодяя?!

Район Новокосино – это кошмар, все здания –близнецы и имеют один номер, разные у них только буквы. С трудом разыскавнужный дом, я поднялась на второй этаж. Тамара Павловна сидела на кухне ивязала носки. Одной ногой женщина покачивала коляску, в которой самозабвеннопускал пузыри младенец непонятного пола. Еще двое примерно трехлетних детейнадевали распашонку на толстого апатичного кота. А на краю кухонного столапристроилась девочка с книжкой-раскраской.

– Сколько у вас внуков? – вырвалосьу меня.

– Ой, что вы, – засмеялась ТамараПавловна, – детишки – соседские. С работы выгнали, а на пенсию не прожить.Вот и организовала у себя группу. Кому по магазинам походить, кому в парикмахерскую,а деток сюда. Десять рублей за час беру, правда, по-божески?

Согласившись с ней, я спросила:

– Тамара Павловна, вы уверены, что уМакса не было неприятностей на работе?

– Абсолютно никаких, – заверилаженщина, – стабильный, хорошо налаженный бизнес.

– Может, с «крышей» не поладил, а вы незнаете?

– Я знала все, поэтому-то Кошкин иуволил, – хмыкнула женщина. – С бандитами расплачивалась сама. МаксимАндреевич оставлял пакет, а я его молодцам и передавала. За куском ведьшестерки приезжали, не хозяйское дело с такими ручкаться. Каждый раз одно и тоже: я им – доллары, они мне – шоколадку. Просто очень милые ребята, если незнать, что к чему, за студентов консерватории принять можно.

– Кто такой Круглый?

– Понятия не имею, – удивиласьсекретарша.

– Значит, совершенно точно знаете, чтодолгов Полянский не делал?

– Дорогая, – терпеливо произнеслаженщина, – Максим Андреевич потому и добился такого успеха, что крайнеаккуратно обращался с деньгами. Он все время повторял: берешь чужие иненадолго, отдаешь свои и навсегда. У нас все получали хороший кусок и вовремя,без задержек. Знаете, как милиция часто к лоточникам придирается? То санитарнаякнижка не такая, то разрешение на торговлю неправильно оформлено, тосертификата качества нет. К «яичникам» же никто не вязался, потому что твердознали: свое обязательно получат. Нет, дела шли прекрасно, более того, если быПолянского не арестовали, сейчас торговали бы куриным мясом. Он хотел открытьмагазин и название такое смешное подобрал – «Цыпа».

Так и не узнав от словоохотливой женщиныничего нового, я вышла на улицу и с трудом вдохнула наполненный немыслимойвонью воздух. Кто такой этот таинственный Круглый? Ну не становиться жепосередине проспекта с криком: «Круглый, отзовись!» Хотя почему бы и нет? Мысльзаработала с бешеной скоростью. Если все пойдет как надо, вечером познакомлюсьс таинственным мужиком!

В ближайшем магазине купила две тысячи яиц.Картонные коробки в «Вольво» носил местный грузчик, пьяноватый мужичонка летпятидесяти. На десятой коробке он не выдержал и поинтересовался:

– Куда тебе столько?

– Пасху справляю, – не моргнувглазом ответила я.

Мужик замолк, потом протянул:

– Дык, ведь уж отгуляли давно, ещевесной…

– Я буддистка.

Грузчик крякнул и пошел в магазин.Перегруженный «Вольво» тихо покатил вперед.

Место для торговли выбрала бойкое – возлеодного из выходов метро «Динамо». Небольшая площадка сплошь забита лоточниками,стояли и два «яичника». Вытащив из «Вольво» пару ящиков, я пошла взглянуть нацены конкурентов.

Так, у одного – 12 рублей, у другого – 11.50.Чудесно. Вырвала листок из блокнота и написала: «Яйцо свежее, 6 рублей». Черезсекунду затормозил первый покупатель, простоватая женщина с измученным лицом.