когда будешь приезжать. Эта комната для гостей.

От обиды у Вали перехватило дыхание, она чуть не заплакала, но сдержалась.

– То есть в этом огромном доме нет моей комнаты?

– Но ты же здесь не живешь, – ответил отец спокойно, лишь приподняв бровь.

– Папа, что ты имеешь в виду? Если я здесь не живу, тогда где же?

– Ты вообще-то учишься в Женеве, я оплачиваю твое образование и проживание. Тебе сказать, сколько это стоит в год? Ты что, хочешь объявить, что планируешь после обучения вернуться в Россию?

– Я еще не решила, возможно…

– Детский сад! Ты вообще в курсе, сколько людей мечтают о швейцарском паспорте и как сложно его получить? Ты уже начала этот путь и пройдешь его до конца! Я достаточно для этого сделал!

– Тебе это твоя Любочка внушила? Да я вообще не хотела туда ехать!

Перед глазами Вали промелькнул давний ужин в Москве с отцом и его новой женой, их беседа перед ее отъездом в Швейцарию. И сейчас Валя вновь ощутила, как в ней пробудилась давно уснувшая мечта об учебе в Москве. На секунду показалось, что эта мечта могла бы исполниться. Но отец воспринял ее слова иначе.

– Ты не хотела ехать, говоришь? Оно и видно. Аж на зимние каникулы не соизволила приехать.

– Да я и на эти зря приехала! – Валя уже не подбирала слова. Возникло короткое ядовитое молчание. – Я останусь сегодня в бабушкиной квартире. Возьму такси.

– Да поезжай!

Семейная встреча была закончена. Занавес.

Валя схватила свой рюкзак и начала быстро спускаться по лестнице, этажи и ступеньки мелькали, превращаясь в сплошной кошмар. Остановившись в прихожей, чтобы обуться, Валя встретилась взглядом с Любочкой. Та молча смотрела на нее с лестницы, будто режиссёр, наблюдающий, как воплощается ловко срежиссированная им сцена.

Валя вышла из дома, затем за ворота. Ночной лес принимал ее в свое холодное темное царство. Да здравствует «Яндекс. Такси» и его возможность определять местоположение! Валя вызвала машину, хотя даже не знала адрес отцовского дома. Она шла к шоссе вдоль глухих заборов и леса, чтобы скорее потерять из виду семейное гнездо.

Валя крепко сжала ключик на своей груди. В эту секунду ей показалось, что шаги мистера Вудса слышатся рядом, от этого стало не так страшно идти одной.

– Новые корабли не имеют ничего общего со старыми. Я ошиблась в вашей дилемме, профессор. Все безвозвратно превращаются…

Валя произнесла это вслух. Как странно, ей даже не хотелось плакать. Так бывает в моменты ясного осознания. Столетние сосны зашумели, одновременно и поддерживая ее, и споря с ней.

Когда Валя добралась до шлагбаума, там уже вовсю мигало аварийками такси. Дождавшись Валю, машина полетела по пустым дорогам, как хищная птица в высоком свободном небе, рекордно быстро оказавшись в подмосковном городке. Валя вернулась в цветущий дворик своего детства. В подъезде она подошла к тому самому цветочному горшку и проверила, на месте ли ключи. Всё было в порядке.

Она вошла в квартиру навстречу призракам прошлого, желая спрятаться среди них. Взгляд Вали задержался на открытом чемодане с вещами. Что-то было не так. Через полминуты ее осенило – она четко вспомнила, что сверху на вещах лежала сумка Chanel, которую они обсуждали с Юлькой. И сейчас ее там явно не было. Валя поспешно перебрала вещи, затем еще раз, но подарок отца точно пропал. Взволнованная, она принялась ходить по всем комнатам, по несколько раз осматривая одни и те же углы и полки, но наконец, выдохшись от поиска, утреннего перелета, встречи с отцом, разъездов в машине, рухнула на постель и закрыла глаза.

Что ей было делать? Звонить с допросом Юльке? Даже если та виновата, она в жизни не сознается. Но если все же сумку украла она, то интересно, когда решилась это сделать: до просьбы дать ей ключи или уже после – не сдержалась, оставшись наедине с соблазном? С другой стороны, виноватым мог оказаться и водитель. Он же слышал, как Валя рассказывала соседке про тайничок с ключами. Зависть домашнего персонала – давно изучена, если не повезет, то с годами это чувство будет лишь только возрастать. В любом случае звонить подруге детства с обвинениями было бы очень грубо. Еще имелся вариант рассказать обо всем отцу. Он бы, наверное, мог наехать на водителя, устроить у него обыск… Но ведь сумка могла бы и не найтись, и тогда отец разозлится из-за пропажи своего дорогого подарка. И Любочка, конечно, будет тут как тут.

У Вали не осталось сил, чтобы принять решение. Она чувствовала только одно – ей невероятно грустно. Обнявшись с бабушкиной коробкой, будто это был плюшевый мишка, не выключая свет в коридоре, Валя лежала на кровати, то закрывая, то открывая глаза. Тикали давно сбившиеся со времени настенные часы, уличный фонарь за открытым окном потрескивал умирающими насекомыми. Новый день уже с любопытством заглядывал в Валино окно. «Как же хочется к тебе, Сэм… Ты бы сейчас всё поняла, – Валя приоткрыла сухие губы. – Семьдесят шесть, семьдесят девять… побудь со мной…» Вместо поля с овечками она представляла шею и ключицы Саманты. На них она считала свои нежные поцелуи.

И только под утро Валя наконец-то смогла уснуть.

Глава девятая. Завтрак в «Докторе Живаго»

Валя назначила встречу Насте Радуге на углу Моховой и Тверской улиц, в меру пафосном, скорее изысканном и модном ресторане «Dr. Живаго» – на первом этаже знаменитой гостиницы «Националь». Здесь, несмотря на роскошный вид на Кремль и картины Малевича, Петрова-Водкина, Дейнеки и Самохвалова, украшающие стены, можно было закончить свидание чеком всего в пару тысяч рублей, поэтому даже для завтрака, назначенного на девять утра, порой приходилось ждать свободный столик не менее двадцати минут. Валя знала об этом и потому забронировала столик еще неделю назад, попросив подготовить местечко у окна, где особенно приятно было бы насладиться янтарной пшёнкой с раковыми шейками или рыбным пудингом из карпа, поглядывая на монументальные кремлёвские башни.

Одним словом, Валя старалась сделать всё для того, чтобы сегодняшний деловой завтрак произвёл приятное впечатление.

Настя Радуга хоть и не была пока «звездой», но всё же допускалась на некоторые недоступные для других светские рауты и частенько выкладывала снимки в своих социальных сетях, на которых она примазывалась к легендам русского кинематографа и театра. Себя она называла режиссёром, поэтому почти все свои публичные высказывания в Сети сопровождала миниатюрными восторженными рецензиями на новые фильмы и никогда не