Но, при скрещивании золотистого и серого, у него неизменно получаются… чёрные. Не знаю, почему.

— Но и чёрных я тоже в Лесу не видела, — пожала я плечами.

— Они уходят. Не задерживаются в Светлом Лесу. Как только вырастают — в один прекрасный день просто исчезают…

— Куда?

— Не знаю, — Марта грустно покачала головой, — я больше их не видела. Возможно, они уходят в Тёмный лес… Они ведь отличаются не только окраской, но и нравом.

Чёрные — холодные и не эмоциональные. Только пока детёныши — тянутся к ласке, а вырастают — и отстраняются… но я всё равно их люблю не меньше, чем остальных! — бодро закончила Марта.

А в глазах мелькнула грустинка. Не сомневаюсь, что девушка искренне, всем сердцем, привязывается к каждому питомцу, получившемуся в результате опытов Карамура. И как непросто ей с ними расставаться навсегда, без надежды увидеть. А может и надеется…

— А ты когда-нибудь была в Тёмном лесу? — вдруг, неожиданно для самой себя, спросила я.

— Да, — Марта вздрогнула от моего вопроса и немного помрачнела, — однажды я ходила туда искать пропавшего.

Марта замолчала и мне было как-то неловко продолжать расспросы, захочет — сама расскажет. Повисло молчание. Я уже даже начала мысленно укорять себя за глупое любопытство, как вдруг черныш сонно зевнул, потянулся и лизнул Марту в нос, одновременно толкнув рогом. Она, от неожиданности отпрянув, захохотала и упала на спину. Я тоже рассмеялась. Неловкость была ликвидирована.

— А ты почему сейчас здесь? — с любопытством спросила Марта, — не время для Воинов.

— Так получилось… — я рассказала о положении своего тела в реальности, — а ты?

— Я… — Марта замялась, — в общем…

— Не хочешь — не рассказывай, — быстро заговорила я, замахав руками, — я уважаю личные секреты.

Девушка вздохнула.

— Я как-нибудь расскажу, — пообещала она, — потом, но не сейчас.

Я молча кивнула понимающе.

— Правда, расскажу! Я никому не рассказывала ещё, но тебе расскажу. Только пообещай мне, что всё останется тайной для остальных, а?

— Обещаю, — улыбнулась я, и в глазах Марты запрыгали чертенята.

— Знаешь, — она осторожно уложила полусонного малыша и встала на ноги, — мне нужно сейчас кое-куда сходить по делам. Хочешь прогуляться со мной? До рассвета совсем немного осталось. Увидишь, как просыпается Светлый лес.

— Пойдём!

Мы двигались по едва уловимой тропке, петляющей меж деревьями. Марта болтала о единорогах, рассказывала всякие смешные случаи, свидетельницей которых она была непосредственно. Я слушала вполуха и думала о том, какие странные ощущения она у меня вызывает. Словно душа пожилой женщины в теле ребёнка. Выглядела она лет на шестнадцать, а движения, повадки, гримасы и смех и забавные ужимки напоминали мне пятилетнего ребёнка. В то же время размышляла она здраво, совсем не по-детски. Интересно, кто она в реальности и сколько ей лет. Вот любопытно — всем на самом деле столько, насколько они выглядят здесь? Ведь если допустить возможность смены облика для боя, то, вероятно, его можно видоизменять и просто так… Надо спросить при случае.

А потом вдруг подумала о своей семье. Как они там? Уверена, что очень переживают: я ведь до сих пор не пришла в сознание. Мои родители всегда весьма болезненно воспринимали наши со Снежаной малейшие недомогания и опекали нас чрезвычайно, страшно представить, что творится сейчас в их душах, когда их дочка так беспомощна и в тяжёлом состоянии.

Что же будет, когда я очнусь? Наверное, больно… Я поёжилась. Моя реальность сейчас оставалась где-то там, далеко, я успела уже какой-то гранью души отвыкнуть от неё, быстро адаптировавшись здесь. Надо же, и за всё это время я ни разу не вспомнила о Димке. А вот сейчас подумала — и сердце защемило. Всё, что между нами произошло, теперь казалось далёким и неправдоподобным. А существует ли это всё вправду? Сейчас для меня самой более реальным был именно этот мир. А тот, где я оставалась маленькой девочкой, правильно воспитанной и принципиальной — растворялся с каждой секундой и совершенно не манил к себе. Разве что наличием в нём самых близких и любимых людей…

— Аманда!

— А? — я вздрогнула от неожиданного окрика.

Марта стояла в нескольких шагах и хмурилась.

— Зову тебя, зову… — сказала она обиженно, понизив голос, — ты слышишь?

— Что? — спросила я виновато.

Марта поднесла палец ко рту, показав, чтоб я соблюдала тишину. Мы прислушались.

Издалека донёсся звук, похожий на крик, плач, завывания. Он то приближался, то отдалялся.

— Кто это? — мне стало не по себе, — из Тёмного леса?

— Нет… — медленно покачала головой Марта, столбенея, — это у нас, в Светлом.

Кажется… кажется это…

— Девчонки, привет! — весёлый голос заставил меня подпрыгнуть на месте, а Марта взвизгнула.

Шагах в десяти от нас, у дерева, стояла… Шеннон.

— Блин! — прошептала Марта недовольно.

— Вы чего? Я что, напугала вас, что ли?

— Что ты здесь делаешь? — Марта злилась.

— Я всегда здесь вхожу, — пожала плечами Шеннон недоумённо, — простите, если не вовремя. Мань, ты как?

Я кивнула с улыбкой, обозначая, что всё в порядке.

— Рановато ты! — с досадой произнесла Марта, невежливо поворачиваясь спиной.

— Удалось пораньше выбраться! — Шен тоже начинала закипать, — только вот забыла с тобой согласовать, когда мне приходить!

— Девчонки, тсс! — я всё ещё прислушивалась.

Теперь звук стал ещё ближе и отчётливее. Явно женский голос. Рыдания, перемешанные с надрывными завываниями. Мурашки побежали по телу — я ничего подобного ещё не слышала. И, честно говоря, мне как-то совершенно не хотелось увидеть обладательницу этого голоса.

Мы втроём стояли и молча слушали некоторое время. Первой помертвевшим голосом прошептала Шеннон:

— Это же она…

— Кто? — так же шёпотом спросила я, не уверенная, что хочу услышать ответ.

— Бэньши… кажется… я так думаю… кто ещё ТАК может?

— Да, это бэньши, — спокойным тоном сказала Марта, — интересно, по чью душу.

— В каком смысле? — меня передёрнуло.

— Бэньши — единственная, кто не соблюдает здесь границ и может находиться, как в Светлом, так и в Тёмном лесу, — хрипло ответила Шеннон, — но у нас она только ночью появляется и приходит всегда с одной целью… — тут её голос надломился.

— Чтобы оплакать чью-то смерть, — закончила Марта.

— Моника? — осенило меня.

— Нет, — девчонки разом покачали головами. Происходящее их странным образом сплотило, — она не констатирует смерть, она её предвещает!