Нечистые на руку снабженцы или начпроды на складах были всегда. Вот кто на войне нажился! Не зря поговорка была – кому война, а кому мать родна. Кадры контрразведки, затем к ним и СМЕРШ присоединился, были в основном в прифронтовой полосе – двести-триста километров от линии соприкосновения. Немцы забрасывали своих агентов в ближние и дальние тылы. И контрразведчики сосредотачивали свои усилия именно здесь. За Волгой, за Уралом их кадров не хватало, потому снабженцы и начальники войсковых складов этим обстоятельством пользовались. Не все, народ и служивые люди честнее жили, чем нынешние.

С одной стороны – боялись «органов», с другой – сказывалась агитация и пропаганда, воровать считалось неприличным, низким, богатством не кичились. Кто не по средствам жил – прятали нажитое, гостей к себе не водили. Да и не было возможности у простого человека что-то вынести с оборонного завода. Обогащались имевшие доступ в закрома Родины. Впрочем, так было во все времена, что при царях, что при генсеках.

Всё же медаль на груди изменила отношение окружающих к Андрею. Поглядывали уважительно, а когда приходилось ездить на автобусах в городе, уступали место.

Летом – самое время для боевых действий. Ни снега и морозов, ни штормов и туманов на море. Наступают сухопутные армии, активизировался флот, авиация. Черноморский флот потрёпан изрядно, а крупные корабли в Поти отстаиваются. Вся тяжесть действия упала на эсминцы и малоразмерный флот – катера всех типов и назначений. Морские действия советского флота сильно ограничивала потеря главных военно-морских баз – Севастополя и Новороссийска. И без Николаевских судостроительного и судоремонтного заводов – как без рук. Там доки, мощные краны, станки, опытные рабочие.

Времени на ремонт, как ни старались, ушло много. Труд ручной, механизмов нет, материалов не хватает. Месяц ушёл, хотя планировали уложиться в две недели. После ремонта ходовые испытания. Протечек нет, управляется катер отлично и в скорости не потерял ни узла.

И первым заданием было ставить минные заграждения у косы Тузла. Керченским проливом пользовались теперь немецкие суда. Командованию флота важно заминировать фарватер, не дать немцам возможности подвозить пополнение и боеприпасы на Кубань. Ставить мины должны предназначенные для этого суда – миноносцы, минные заградители. Да часть из них потоплена врагом, часть на ремонте стоит.

«Охотник» приспособлен для сброса глубинных бомб, а не донных. У донных и размер и вес иной. На постановку мин были отправлены сразу три «охотника». Шли кильватерным строем, катер Андрея вторым. Вышли из Туапсе в сумерках, с расчётом выйти к косе уже в темноте. Здесь самая узость и мин потребуется меньше всего. Катера затемнены, выхлоп подводный, для скрытности. Один катер поставил мины, правее на полсотни метров второй катер идёт, мины сбрасывают в шахматном порядке. Малым ходом развернулись к югу, отработав, поджидали третий «охотник». Не успел он весь смертоносный груз сбросить, как прозвучал взрыв. С керченского берега сразу несколько прожекторов включились, начали мощными лучами по акватории шарить. В один из лучей попал «охотник», который ставил мины последним. Почти сразу его осветил и второй прожектор. Сейчас начнут обстрел, катер виден, как днём.

– Комендоры, огонь из пулемётов по прожекторам.

С третьего «охотника», попавшего на перекрестье лучей, стрелять по прожекторам невозможно, они слепят. Оба пулемёта открыли огонь. Один прожектор погас, и пулемётчики перенесли огонь на второй. Прожектор погас сразу. Скорее всего, немцы сами его выключили, чтобы не подвергать себя риску. Прожектора зенитные, но установленные на возвышенности, прекрасно освещали в нужный момент пролив.

Назад, к Туапсе, возвращались пошустрее, избавившись от тяжёлых донных мин. Осадка уменьшилась изрядно, всё же каждая мина 350 килограммов, да ещё донный якорь. Радовало, что задание выполнили и потерь не понесли.

Тяжёлые оборонительные бои шли под Новороссийском. Флот помогал армии, чем мог. С кораблей уходили добровольцами в морскую пехоту. У моряков дисциплина и выучка выше, на флоте служили дольше. А в пехоте зачастую новобранцы после школы молодого бойца, где только обучили стрелять из трёхлинейки. Устоять против хорошо оснащённой, отлично обученной, имеющей боевой опыт немецкой армии сложно. Вся Европа уже покорилась Германии, вся промышленность оккупированных стран работала на оснащение и вооружение вермахта, на снабжение провизией. А, кроме того, к работам привлекали многомиллионных пленных и остарбайтеров, насильно вывезенных с оккупированных территорий.

В июле 1942 года при авианалёте погиб в Новороссийской бухте лидер «Ташкент», самый быстрый из крупных кораблей на Чёрном море. Сказалась ущербная стратегия нашего флота, где планировались артиллерийские дуэли крупных кораблей. Предполагали, по опыту Первой мировой войны, что в Чёрное море войдёт немецкая эскадра, которой будет помогать турецкий флот. Да не случилось. А зенитному прикрытию внимания уделили мало, как следствие – большие потери от авиации.

Кроме лидера «Ташкент» от действий вражеской авиации погибли в 1942 году минный заградитель «Островский», эсминцы «Свободный», «Безупречный», «Бдительный». И большая часть транспортов. В плане потерь – промышленности, населения, армии, боевой техники, оккупированных земель, 1942 год получился самым тяжёлым. Но уже прошёл первоначальный шок сорок первого, когда вместо «шапками закидаем» или песен «Красная армия всех сильней» – сдача Минска на седьмой день войны и отступления, окружения, пленение сотен тысяч красноармейцев.

Армия и флот начали учиться воевать. Учились у немцев, во многом перенимая их тактику, стратегию. Перестали панически бояться танков, истребители переняли полёты в составе пары, а не тройки, а на Кубани даже новую тактику – «этажерки» придумали. Не хватало пока современной боевой техники, боеприпасов. Но крепла надежда и уверенность – устоим, победим, погоним врага.

Один раз, в августе, Андрей и сам попал под массированную бомбёжку. Если бы на «охотнике», а то в городе. На катере можно вести огонь из пулемётов, маневрировать, уклоняясь от бомб. А в городе почувствовал полную незащищённость. Кроме того, при близких взрывах рушились стены многоэтажных зданий, грозя завалить. Нашёл вырытую жильцами щель, где уже укрылось несколько человек, спрыгнул туда. Наблюдал за «юнкерсами». Те работали не торопясь, ведь советских истребителей не видно. Ведущий самолёт сваливается в пике, включает сирену. Вой душераздирающий, наводит ужас. Люди ладонями уши прикрывают, но всё равно вой доносится. Вот от самолёта отделились бомбы, полетели вниз. Самолёт уходит в сторону, поднимается вверх, занимает последнее место в цепочке, а оказавшийся первым начинает пикировать. Смертельная карусель! За бомбами Андрей наблюдал, стараясь угадать, куда попадёт. Взрывы, пыль, дым, земля трясётся. Уж лучше на катере в море, чем в городе. Кто мог, из города эвакуировался – женщины, старики, дети. Остались те, кто занят на предприятиях или готовит город к обороне – сваривают из рельсов противотанковые ежи, роют противотанковые рвы, окопы. Танки – главная ударная сила вермахта. Удастся их выбить, остановить, значит, захлебнётся наступление.