Панина. Как только Калугины уехали, он тут же перешел к основному действию, боясь, что вскоре появятся родители Елизаветы. Начал он осторожно, а потом сразу перешел к делу.

— Елизавета Александровна.

Лиза поняла все сразу, когда поглядела на графа. Они оба покраснели, как и при первой их встречи.

— Я старше вас и специально остался с вами наедине. Я не хочу вас принуждать и потому говорю именно с вами, а не с вашим отцом. Не желаете ли вы составить мое счастье и выйти за меня замуж. Мне бы очень не хотелось, если вы скажете да, из-за боязни остаться старой девой или из-за моих денег. Я хочу любви и буду вас любить до своей смерти. Родителей ваших я уберегу от бедности, но денег я им не дам. Я не хочу, что бы говорили, будто я вас купил. Вот так без хитростей, как и я, вам все сказал, хочу услышать ваш ответ.

Елизавета не сразу ответила, хотя уже и знала, что ответить. При всем ее желании выйти замуж, она была очень порядочным человеком. У нее было большое сердце. Граф говорит со мною открыто и честно, и я ему отвечу честно.

— Я буду вашей женой граф. И не по тому, что я бедна и могу остаться старой девой. Вы достойный человек и я буду любить вас, пока Господь не разлучит нас. Я вам обещаю это.

Она еще хотела говорить, но Панин посмотрел ей в глаза и понял, она не лжет. Не могут такие глаза лгать. Его не проведешь, кой чего он в жизни своей поведал.

— Не надо Лизонька ни чего больше говорить. Мне все понятно. Я намного старше вас, но не слепой.

Граф поцеловал Лизе руку. Та обняла его.

— Как же долго я вас граф ждала.

Их уста сомкнулись в долгие поцелуи. А тут и Калугины расстроенные приехали. Никита Иванович отправил Лизу в ее комнату, а сам решил поговорить с ее отцом.

— Ну, что там Головин? Как его здравие?

— Здравие хорошее, а вот с головой не все в порядке. Ни как не могу взять в толк, зачем он меня к себе приглашал, и, вообще, ни как не могу понять, как он мог узнать, что я в Петербург приехал. Живет полным затворником. В доме не метено лет пятьдесят, не меньше.

— Ну, это не беда. А не выпить ли нам по рюмочке анисовой, для аппетита. У меня к вам разговор серьезный есть.

— По рюмочке-то оно можно, а вот какой серьезный разговор может быть между нами, тут я в толк не возьму. Мне трудно понять, что я в Петербурге делаю. Меня давно все забыли, как будто меня и в живых давно уж нет.

— А вы подумайте Александр Романович, может и есть причина.

Калугин напрягся. Ни каких мыслей в голове у него не было, и он непонимающе смотрел на графа. Тем временем Никита Иванович разлил в рюмки анисовую водку.

Будем здоровы Александр Романович.

И они чокнулись.

— А теперь, зачем я вас пригласил к себе. Как вы смотрите, если я попрошу у вас руки вашей дочери?

Калугин, чуть не умер с перепугу и упал в ноги к Панину, причитая.

— Так мы завсегда вашей милости даем свое полное согласие.

Дальше Панину было не интересно смотреть, как отец его невесты унижается.

— Встаньте с колен Александр Романович. Вы же дворянин, потомок великого боярского рода. Это мне безродному перед вами на колени становится надо

Тут Панин немного покривил душой. Род Паниных был не менее знатен.

— Так вы согласны? Но я бы не хотел принуждать вашу дочку, я старше ее. Я бы хотел выслушать ее ответ.

Тут Калугин сорвался с места и побежал за дочкой, хотя этого делать было и не надо. Можно было и лакея послать.

— Елизавета, граф Панин пожелал твоей руки, что ты скажешь на это?

Калугин с мольбой посмотрел на дочку. Вдруг она взбрызнется и откажется. Это будет его крах. Лизавета уже давно все поняла. Любовь уже началась между ними, и она подыграла, теперь уже своему мужу. После этого граф влюбился в Елизавету на всю свою жизнь. Может, раньше в нем взыграла мужская похоть, но теперь он понял, Лиза его и Лиза его на веки.

— Я не могу ослушаться вас папенька. Если вы того желаете, я буду женой графа.

И стала на колени между двух мужчин. Отец ее с радостью поднял с колен. Тут и мать появилась и икона. Все было слажено по православному обычаю и Панина с Елизаветой благословили ее родители. Свадьба была назначена через месяц. Был накрыт роскошный стол. Давно Калугины так не ели. На радостях Калугин старший так напился, что его жена полуживого сама увела в спальню. Елизавета и граф остались вдвоем. Лиза ни сколько не стеснялась его. Они понимать стали друг друга сразу и с одного взгляда. Это уже была крепкая семья.

— Граф.

— Не надо так официально, мы теперь вдвоем. Зови меня просто Никита, на людях, можно и отчество добавить.

— Я еще не привыкла так. Но, постараюсь.

— Никита Иванович, я сегодня ночью приду к вам

Елизавета посмотрела в глаза графу.

— Это не безрассудство. Я хочу любить и быть любимой. Чего тянуть. Я так истосковалась. Не думайте, что я такая испорченная. Чего ждать-то? Я от вас ни куда не уйду, да и вы мне кажетесь искренним в своем желании видеть меня своей женой.

У Никиты Ивановича мелькнуло в голове. А вдруг она уже и не девица, потом и не отвертишься. Он вновь взглянул в глаза Лизе, там он увидел, только бездну любви. Он обнял Лизу. Вот с этой минуты, повелитель России попал под каблук своей жены. К радости Панина Елизавета ни когда в своей жизни этим не воспользовалась. Она только любила Панина и больше ни чего не желала для себя. А сам Никита Иванович в ней души не чаял. Лизонька, моя Лизонька.

Граф разделся и лег в свою постель. Сердце его сильно билось. Скрипнула дверь и в ночной сорочке появилась Лиза. Она ни секунды не колебалась и нырнула под одеяло графа. Если бы кто-то еще вчера сказал бы Никите Ивановиче, что такое может с ним случится, в лучшем бы случае, этого человека высекли до беспамятства, о худшем я и говорить не хочу. Лиза осыпала его горячими поцелуями. Граф со страхом вошел в Лизу и тут же получил полное блаженство, Лиза