Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоп, почему интересно? Карамель, прекрати. Разглядываешь незнакомцев, будто до них есть дело, строишь гипотезы, предполагаешь, кто они друг другу и кем работают…для чего? Не больна ли ты, Карамель?
– Эй, модница.
В этот раз обращение приходит к Ирис. Она примеряет схожее платье; оборачивается, смотрит. И, едва не потеряв сознание, с придыханием выдаёт:
– Это же вы…
– Мы, – перебивает девушка. – Модница, куда пойдёшь в таком наряде?
Ирис теряется. Впервой наблюдаю рассеянную реакцию подруги. Ирис остра и быстра, Ирис тороплива и болтлива, Ирис ядовита. Так отчего глотает воздух ртом и молчит?
– Давай перефразирую, модница, – подытоживает незнакомка. – Куда бы ты надела его? В офис, на свидание или интервью для целого мира?
Я косо поглядываю на мужчину рядом со мной. Он косо поглядывает на меня. Кажется, выходки его сестры привычны…Однако сам он истончает энергию хаоса, что-то холодное и воинственное.
– На свидание, – выпаливает Ирис.
Смешная. Никогда на свиданиях не была (или была, но умолчала?), а платья соответствующие подобрать может.
– Ясно, – кивает незнакомка. – Значит, для интервью слишком вульгарно.
– Оно же закрыто, Лилу, – вздохнув, отвечает мужчина. – Снизу вверх, сбоку на бок, по всем углам и параметрам, оно закрыто, тут не к чему придраться.
– Модница вынесла свой вердикт. Вульгарно.
– Модница не была на свиданиях, чтобы судить, – встреваю я.
– Была, – скалится подруга.
– Вот тебе новости, не забудь рассказать детали. Твой отец в курсе?
– Вы что, – и девушка в платье бросает взгляд на меня, – несовершеннолетние?
– Подожди, достану учебник с гербом Академии, – отвечаю я.
Мужчина смеётся.
– Остроумно, – хмыкает девушка. И смотрит на брата: – Жди ещё, Люци. Это платье слишком обтягивающее, будь оно неладно, едва дышать могу. Кто его таким вообразил?
– Я.
Вновь встреваю в беседу.
– Прости? – «Лилу», смотря на меня через отражение, щурится.
– Это мой отдел.
– То-то от него разит малолетками и все вещи как с детской куклы. Мы идём в другое место, Люци!
Девушка теряется в примерочной.
– Талантливо вспугнуть клиента надо уметь, – забавляется мужчина.
– Спасибо, на этом список моих талантов касательно магазина одежды не оканчивается, – отвечаю я.
– Как вас зовут?
– Карамель Голдман.
– Голдман, – эхом подхватывает «Люци». – Рад был увидеться вживую, Голдман. Наши семьи наслышаны друг о друге.
– Кто вы?
Я никогда не спрашиваю имени в ответ. Почему же сейчас поступаю иначе?
– Люцифер Левиафан. За шторкой гневно снимает платье моя сестра – Лилит Левиафан.
Левиафаны…да, фамилия знакома мне. Понятно, отчего Ирис обомлела. Она молниеносно узнала их, потому что сплетник (то есть Вестник) читать ей нравилось – уверена, эти особы там каждый день. Левиафан придерживаются старых порядков и классических взглядов на мироустройство, но они очень влиятельны и богаты. Влиятельней и богаче Голдман? Ни за что! Мы – лучше и главней всех! Мы! Голдман! По крайней мере, так говорит отец.
Левиафаны пропадают, остаёмся с подругой наедине.
– Так что за свидание, Ирис? – спрашиваю я.
– Любопытство порочно, – отталкивает она и тоже пропадает в примерочной.
– Равно твоему признанию под глазом камеры в отношениях, о которых неизвестно твоей семье, – говорю я. – Осторожней со словами, Ирис. Меня не надо учить, где пишут жалобы.
Подруга наотмашь отвечает, что лишь желала не терять лица перед обожаемыми Новым Миром близнецами.
– Тщеславие порочно, – подхватываю я. – Ладно, бери платье и поехали, скоро стемнеет.
Подруга торопится. И вот, шурша пакетами, двигается по Золотому Кольцу. Иду чуть за ней, наблюдаю за змеиным силуэтом.
– Ты пешком или за тобой заедут? – спрашиваю я у отдаляющейся спины.
– Заедут, да, – не глядя в глаза отвечает Ирис.
Удивительно.
– Отец нашёл на тебя время?
– Его друг заберёт меня.
Опять?
– Славно.
Мы прощаемся. Ближе к лестнице, ведущей на нижний этаж, на парковочном месте ожидает мой водитель. Надеюсь, он исчерпал лимит болтливости и хотя бы сегодня помолчит.
– Мисс Голдман, доброго вечера, – здоровается юноша за рулём и открывает дверь – та плавно скользит в сторону.
Равно двери скольжу на диван и складываю в ноги несколько пакетов. Сегодня я решила одеть не только подругу, но и добавить что-то для настроения себе…Толку-то? Удовольствие от приобретения равно нескольким секундам. И ещё несколько секунд, когда в первые дни будешь с трепетом брать в руки ещё недавно желаемое.
– Шопинг выдался на славу, – кивает водитель.
– Открой дверь, – велю я, едва мы поднимаемся в воздух.
– Простите, мисс Голдман?
Водитель тут же меняется в лице.
Признаюсь:
– Такой ты душный, слов нет. Просто быть в одном авто невозможно – вся эта болтовня, все эти пустые слова, они съедают кислород – мне ничего остаётся. Ясно?
– Простите, мисс Голдман, я буду молчать.
Юноша говорит то, что я желаю услышать, однако в его взгляде раскаяния или испуга (должного окатить) нет. Янтарные глаза смотрят на меня – пристально – через зеркало дальнего вида. Изучают. Контролируют. Неприятное чувство…
– Улица Голдман, – объявляет в конце пути водитель и приземляется на парковочное место у дома. Смотрю на перчатки юноши. Он всё время в перчатках…
– Благодарю.
Поднимаю пакеты и поспешно выбираюсь, ловлю нетерпеливый и тягучий взгляд, вползаю в смолу и не удерживаюсь от остроты:
– Хотите сказать что-то ещё или подумаете?
– Кто вы, когда на вас никто не смотрит? – отвечает юноша и, улыбнувшись, закрывает дверь: машина поднимается в воздух.
Это уже ни в какие рамки…
Отец по обыкновению сидит в своём кабинете. Работа не отпускает даже вечером. Шелестит бумагами и смотрит в выведенное над столом изображение, быстро отвечает по сенсору и общается с кем-то через наушник. Не терплю этот наушник, никогда его не ношу. Как помню, всё моё взросление отец проходил в наушнике и большую часть времени разговаривал по работе, а не со мной. Не носить наушник – что-то вроде моего бунта. Мини-бунт, в силу своих лет, в силу личной дозволенности, безопасное несогласие. Да и не считаю необходимым носить этот наушник – созваниваться мне не с кем, утром я еду в Академию, после Академии – на Золотое Кольцо, следом – домой. И каждый день одинаков, по часам тоже всё совпадает. К чему мне быть на связи, если каждое моё действие известно наперёд? Даже мой водитель пребывает в одно и то же время и всегда может сообщить о моём передвижении. Кстати, о водителе…