Я настаиваю:

– За дурочку меня не держи. Кто она?

Отец молчит.

– Скажи сам или я узнаю у матери. Тебе известно: не люблю просить ответы у неё, но, кажется, придётся.

Тут же сдаётся:

– Матери ни слова, поняла? Ни при каких обстоятельствах – ни слова, ни намёка.

– Тогда скажи, кто эта психопатка.

– Любопытство, Карамель, есть плохая черта…

– И ты проявил его, заинтересовавшись тем видео, равно мне сейчас при твоём допросе. Один-один. Я смолчу, жалобу не подам.

Вздыхает.

– Просто богатенькая дочурка некогда влиятельного и успешного человека в Новом Мире. Она оказалась в психиатрическом отделении Картеля, где устроила бойню. Откуда она взяла оружие – осталось невыясненной деталью расследования. Это всё, что мне известно.

– Врёшь. Не всё.

– Её зовут Сара, но ты никогда и никому не скажешь этого. Просто запомни, что не все тайны следует предавать обнажению.

– Тебе она зачем?

– Не понимаю, Карамель.

– Понимаешь. В Новом Мире – говорит официальная статистика – не так много изгнанных: заключённых в Картель или отправленных в Острог. Чем тебя заинтересовала эта безумная?

– Я отвечу на последний задаваемый тобой вопрос. Хорошенько подумай, о чём в действительности хочешь спросить.

Десятки вопросов липнут к языку в один миг. Почему её направили не в низовья Нового Мира, а в Картель? Это была реабилитация? Для чего, если дефектный гражданин, признаваемый таковым, не может (и не имеет права; все права обнуляются) вернуться к жизни на поверхности? Наказание смягчили из-за влиятельной фамилии? Вот только отец фамилию не назвал, стоит ли уточнить её? Задавай умный вопрос, Карамель. Ты можешь выведать причину, по которой эта безумная заинтересовала Голдман. А можешь капнуть глубже. Где находится девушка сейчас? Приходится ли знакомой отцу? По какой причине устроила бойню? Что с ней случилось после? Рискни, Карамель. Подумай. И подумай над формулировкой сказанного отцом, присмотрись.

– Кто дал ей пистолет?

– Очень смешно, Карамель.

Зачем иначе он сказал: «откуда она взяла оружие – осталось невыясненной деталью расследования»? Отец – стратег. Отец умён. И отец любит подсказывать; речи его кратки, но хлёстки. Однажды он сказал: «будешь предан человеку – будешь предан». Умно? Умно.

– Это не ответ с твоей стороны, а комментарий, – говорю я. – Теперь будь добр…ответ. Кто дал ей пистолет?

– Я.

Что?

Как просто.

Отец учил задавать правильные вопросы – анализировать, что именно приведёт к желаемым к обретению знаниям и каким образом отсеять второстепенно идущие, ибо с ответом на главный обнажатся иные. Отец учил этому, наставлял. Научил на свою голову.

Вопрос, знакомы ли они, сразу отсекается. Очевидно. Кем приходится незнакомка? Кем-то очень близким, потому что достать и передать оружие – высочайшее правонарушение, за которое уже можно отправиться под Суд; значит, отец – как человек умный, а он чертовски умён и прагматичен – взвесил все риски и шёл на преступление осмысленно. Поверить не могу…он так идеален. Был идеален? Отец – уважаемый член общества, образцовый гражданин, показательный деятель. И – вдруг! – подобная грязь. Это неправильно…нет, неправильно.

Хочу убежать. Не знаю отчего, но к горлу движется ком горечи, а на глазах проступают слёзы.

– Что такое, детка? – спрашивает отец. По-доброму, правда. – Обида от крушения идеалов?

– Не говори так, я тебе не верю! – выкрикиваю в ответ и оставляю кабинет позади. – Ты выдумал эту историю, эту глупую ложь! Сиди с ней сам, я тебе не верю!

Набрасывая пальто, выбегаю из дома. Маска не застёгнута – приходится держать её; водитель ждёт на парковочном месте.

– Золотое Кольцо, – бросаю я и поспешно застёгиваю маску.

– Да, мисс Голдман, мне известно, – говорит юноша. – Традиционная встреча с вашей подругой после учёбы.

– Не комментируй, держи руль.

– Вы немного грустны.

Янтарные глаза смотрят на меня через зеркало.

– А вы говорливы, но я же не тычу этой информацией вам в лицо, правда?

Какой странный тип. Сегодня же – едва остыв от беседы с отцом – спрошу у него про этого водителя. Неужели никого приличней на замену не нашлось? Кто вообще определял замену? Какой рейтинг у этого болтуна?

Ощущаю вмиг навалившуюся усталость. Придавливает плечи – приходится стараться, чтобы не сутулиться. Мгновение спустя оказываюсь в собственном отделе. Среда хороша – по всему залу рассыпаны девы.

А я смотрю на крутящуюся перед зеркалом Ирис и рассуждаю, что будни ничем не отличаются друг от друга, а потому я не понимаю причину извечной усталости. Учёба, работа, магазины – разве мы обременены? Всё своё время житель поверхности тратит на то, чтобы доказать окружающим и самому себе, что достоин жизни на поверхности. У нас нет кумиров и идеалов, мы сами для себя кумиры и идеалы. Мы Боги.

– Я сяду с вами? – разносится мужской – приятный, бархатный – голос со стороны. Такой убаюкивающий, мне нравится.

Оборачиваюсь и – приходится задрать голову, так он высок – убеждаюсь, что обладающий им не приятен и не бархатен. Высоко забранный хвост пускает волосы до поясницы, они скручены подобием кос; на лице привычная гражданам Нового Мира серая защитная маска, сквозь которую прорисовывается длинный орлиный нос; глаза карие, глубокие, обрамлены тяжёлыми бровями.

– Садитесь, – заворожённо отвечаю я и двигаюсь, подбирая пакеты подруги.

– Благодарю.

Мужчина приземляется подле. Какой…большой. Шкаф. Не он ли нагрубил мне днём ранее, едва не столкнувшись на улице? Вина – правда – была за мной, но всё же…Пытаюсь не пялиться и потому отворачиваюсь, проявляю фиктивный интерес к подруге. Соседнюю примерочную покидает находящаяся там девушка – тоже высокая.

– Люци, – кивает она. – Ты пришёл, удивительно.

– У меня был выбор? – спокойно отвечает мужчина. – Покрутись, хорошее платье.

Исполняет.

Должно быть, пара. Или супруги.

Хорошее платье, я отметила. Добавлю к заказу на производстве.

Девушка отворачивается к зеркалу и поправляет обтягивающую широкие бёдра ткань. Наблюдаю за ней. Красивая. И нос такой же – орлиный. Глаза такие же – карие. Это брат и сестра. Неужели братья и сёстры бывают дружны?

Ты же знаешь, Карамель, что бывают.

– Лилу, скорбь моя, можешь выбирать скорей? – язвит мужчина и стучит по наручным часам. – Ты вызвала меня из офиса.

Офиса? Значит, заседает в Здании Комитета Управляющих. Интересно, из какой он Палаты?