«Мы ваши Создатели!» – вторит голос над головой: слова разверзают город, а слоги рассыпаются и налипают на дороги, что скрещиваются паутиной.

«Мы будущее этого мира» – продолжает говорящий. Я с трудом открываю плачущие от соли глаза и наблюдаю ухватывающую воду: она стремится обнять меня; ощущаю удар волны.

«И если вы живёте…»

Вода наполняет лёгкие словно сосуд, но чья-то дрогнувшая рука не останавливается, а потому жидкость переливает через край, ощипывает, давит.

«…дышите нашим воздухом…»

Вскидываю руками к некогда молебному небу, но вместо того сталкиваюсь с бессердечной поверхностью воды.

«…едите нашу пищу…»

Я хочу закричать.

«…смотрите на наше небо…»

Кричу.

«…Знайте! Без нас не будет вас»

Захлёбываюсь: ледяная жидкость взбирается и наполняет изнутри.

«Вы наши подчинённые, а мы Боги»

Тело обдаёт жаром; я чувствую: вот-вот вспыхну, загорюсь.

«Восхваляйте же своих Создателей!»

Открываю глаза.

Взгляды наши устремлены по направлению экрана, парящего пред Зданием Комитета Управляющих. Ирис внимательно смотрит на мою цифровую копию: её ледяные зрачки замирают на бледном лице девочки из рекламы.

– Ладно, по домам, – в спешке говорю я. – Увидимся в Академии.

Странное видение, которое раньше было лишь сном, преследует и путает мысли, вьётся вокруг тела и стискивает в объятиях. Но я не нуждаюсь в том; желаю отречься, забыться, оставить.

Ирис забирается в подоспевший автомобиль, я же сажусь к янтарным глазам.

– Отдохнули, мисс Голдман? – спрашивает докучливый водитель.

Без интереса выдыхаю:

– Что я говорила про болтовню? Домой, конечная на сегодня.

Меня валит с ног появившаяся из ниоткуда усталость; та разливается по венам, будто атрофируя конечности. Хочется забраться под одеяло и существовать там: спрятаться от серого Нового Мира и его серых жителей. Мгновением раньше мы веселились в отделах, обласканные вниманием обслуживающего персонала, и не знали тоски. Стоило остаться наедине с мыслями – итог. Поразительно.

– Улица Голдман, – объявляет водитель, когда мы спускаемся на посадочное место. Дорога была быстрой, неужели я задремала? Не люблю спать в машине, потому что не люблю терять бдительность, люблю контролировать ситуацию и окружение. – Вы заснули, решил не будить вас раньше времени, мисс Голдман.

Всё-таки.

– Известно, в какое время забирать меня утром? – отвлечённо спрашиваю я.

– Да, разумеется.

– Мисс Голдман, – поправляю я. – «Да, разумеется, мисс Голдман». На конце каждой фразы – обращение.

– Прошу прощения, мисс Голдман.

Янтарные глаза словно бы улыбаются – задорно, неприхотливо.

Жду секунду. Вторую и третью.

Жду.

Ждёт.

Ждём.

Кажется, он забылся. Точно ли работал когда-либо водителем уважаемых лиц?

– Нажми кнопку, чтобы открыть дверь, – припоминаю я.

– Ой! – восклицает водитель и роняет взгляд на панель управления, поспешно ударяет комбинацию и выпускает меня. – Ой, мисс Голдман, – тут же поправляется он.

Что за клоун.

Выхожу и бреду к дому.

Хотя не могу не отметить – янтарные глазки позабавили меня.

День начинается всегда одинаково. Я стою в ванной: напротив зеркала, с набранным стаканом воды. Первая таблетка отправляется в рот. Запиваю. Вторая. Запиваю. Третья. Пью. Четвёртая – достаю её предельно аккуратно; блистер неудобный, капсула может выпасти из него. Несколькими днями ранее это и произошло: таблетка упала в раковину. Я не успела поймать её; прокатилась по мраморной поверхности и отправилась в водопровод. Признаваться в том, что у меня из рук выпало дражайшее лекарство, не хотелось (придётся подавать документ, ведь каждая капсула под счёт), посему я сделала вид, будто ничего не произошло. Но произошло. Сопоставить легко. Я не приняла таблетку лишь раз и в тот же день – точнее вечер – заснула раньше комендантского часа и наблюдала беспокойные сны. Я тонула. Произносила речь про Создателей и тонула. Здоровые люди не наблюдают снов, абстрактное мышление есть отклонение. Вчера я выпила полагающуюся по графику таблетку, и ночь была спокойной. Правильной. Умеренной. Я не видела сны, я отдыхала в самом деле: восстанавливалась, набиралась сил к новому прекрасному дню в Новом прекрасном Мире. Я так рада, что наша медицина совершена и продолжает совершенствоваться. Теперь я знаю, чем чреват пропуск хоть одной выписанной мне таблетки. Запиваю. Итого четыре. Какой странный привкус у воды. Она сегодня горчит, отчего? Или всегда?

Миринда подаёт хлопья из отрубей. Ворошу их пальцами, не притрагиваюсь.

– Вам подать молока, мисс Голдман? – спрашивает служащая. Напрасно, потому что знает ответ. И я не отвечаю.

Терпеть не могу молоко и заказываем мы его только для того, чтобы мать в этом молоке отмокала. На сегодняшний день в Восточном районе на искусственном пастбище пасётся не больше дюжины коров, посему натуральный и органический напиток не поставляется; только его аналог, создаваемый на заменителе. В Академии показывали фильм об этом, а – после – проводили экскурсию: учащихся возили по фабрикам и заводам, демонстрировали их работу, напутственно обращались: «скоро это будет в вашей власти – внемлите». Немного интересно, но грязно – предпочту вечно сидеть в пыльном офисе и смотреть на затянутое облаками небо. Кажется, Палата Производства точно не для меня.

Поднимаюсь в спальню, чтобы одеться: выбираю наряд, примеряю юбку и рубашку. В Академии установлена форма, введён официальный дресс-код. Девушкам Академии одобрены несколько комплектов: рубашка и юбка с короткими гольфами, платье и длинные гольфы, рубашка и брюки. Всё тёмно-синего цвета – под цвет герба Академии. Юношам Академии также подобраны три комплекта: брючный костюм с рубашкой и пиджаком, отдельно брюки и рубашка, и рубашка с жилеткой. Мне нравится, когда Ромео в костюме с пиджаком, эта представительность его красит. Он становится похож на заседающего в Палате. Я же чередую наряды по дням недели и добавляю множество аксессуаров; Голдман требует отличаться. Вот и сейчас – подкалываю волосы крупным крабом, а на запястья добавляю браслеты. Ромео нравятся мои браслеты. Нравятся запястья. Нравятся гольфы. Так он говорит.

Затем спускаюсь вниз и сталкиваюсь на лестнице с Золото. Не здороваемся. Мы никогда не здороваемся и особо не разговариваем. Миринда подаёт пальто и желает хорошего дня. Креплю дыхательную маску и плавным прикосновением ладони открываю дверь – чип щекочет; иду к посадочному месту, где ожидает водитель. Янтарные глаза говорят: