Что ему оставалось делать? Уверенный, что совершает благое дело, он встретился с секундантами и, взяв всю вину на себя, принял вызов на дуэль, которая должна была состояться уже на рассвете следующего дня, даже не предполагая, в какую умело расставленную ловушку себя загнал.

По роковой случайности барон погиб от руки молодого графа, чему стали свидетелями гвардейцы, патрулирующие окрестности во избежание нарушений королевского указа о категорическом запрете дуэлей.

Вынужденный бежать с места сатисфакции, несчастный попытался найти спасение под покровом родных стен, но в последний момент узнал, что коварная мачеха и ее сын предали его, сообщив о дуэли парижскому прево, распорядившемуся тотчас же выслать большой отряд солдат для задержания преступника.

Вот так, в одно мгновение графский наследник превратился в изгоя и убийцу, которого наверняка повесили бы, попадись он в руки преследователей.

Я сидела не двигаясь, в то время как Патрис освобождался от тяжелого груза воспоминаний, столько лет хранимых в его сердце. И по мере того, как ему становилось легче, мне приходилось все труднее и труднее сдерживать переполнявшие меня эмоции. Невыплаканные слезы по несчастному юноше сдавливали горло так, что невозможно было вздохнуть. И я еще когда-то жалела этого проходимца Ренарда! Знала бы тогда правду, придушила бы поганца собственными руками за то, что разрушил жизнь лучшего из людей.

Ну вот, я это сказала. Пусть и беззвучно, про себя, но я это сделала. Несмотря ни на какие подозрения, я любила Патриса и не могла оставаться равнодушной к его горю. Правда, этого было недостаточно для того, чтобы я, отбросив осторожность, кинулась к нему с утешениями. Рассказ еще не закончен, и я по-прежнему не узнала ничего нового о том, какую роль в жизни моего капитана играет Бут. Что ж, подождем…

– Вынужденный бежать, я тайком пробрался на первое же торговое судно, следующее до Кипра, глубоко уверенный в том, что все беды остались позади. Но оказалось, что это только самое начало и все уже произошедшее со мной являлось детской забавой по сравнению с тем, что ждало впереди. До острова оставалось не более двух морских лье, когда наше судно атаковали появившиеся словно из ниоткуда берберы. Завязалось сражение, в котором мы позорно проиграли более сильному и вооруженному противнику. Решив подороже продать собственную жизнь, я бросился с ножом на их главаря, но был сражен его пулей, выпущенной в упор.

Очнулся я лишь на третий день в трюме незнакомого корабля. Как оказалось, на вражеского капитана произвели впечатление мои самоотверженность и горячность, и он решил оставить меня в живых. О, лучше бы он этого не делал…

Участь галерного раба – вот что отныне было моим уделом, и поверь, дня не проходило, чтобы я не обращался к Господу с горячей молитвой забрать поскорее мою жизнь и завершить земные страдания.

Так продолжалось почти год…Я по-прежнему влачил жалкое существование невольника, когда наше судно атаковал могучий фрегат без опознавательных знаков, неожиданно появившийся на горизонте. При попутном ветре, широко раздувающим его паруса, он в два счета догнал нашу галеру. Берберы ничего не успели понять, как оказались взятыми на абордаж и разоруженными людьми огромного медведеподобного капитана с очень яркими рыжими волосами.

– Ангуса?

– Его самого, – утвердительно кивнул в ответ Патрис. – Так мечтающие о свободе галерные рабы после того, как их прежние мучители были уничтожены, из огня попали в полымя, став добычей тахмильских пиратов.

Ради справедливости стоит отметить, что никто нас ни к чему не принуждал, Ангус дал каждому из нас право выбора: стать частью берегового братства и слепо служить под его началом либо отправиться на морское дно с вслед за берберами. Никто не хотел умирать. Мне было меньше лет, что сейчас тебе, и можешь считать меня трусом, но тогда я выбрал жизнь.

Так я впервые попал на Тахмиль, где не понаслышке познакомился с бытом тех, кого называли корсарами, пиратами, флибустьерами, приватирами, буканьерами… Черт, как же много названий у простых разбойников и убийц. Но зато как красиво звучит…

Больше полугода я был у Ангуса на побегушках в качестве юнги, пока однажды не отличился в бою и не прикрыл его собой, рассчитывая заслужить уважение берегового братства и его короля. Зря… По возвращении на Тахмиль, тяжело раненного, меня бросили умирать на берегу, посчитав, что со мной не стоит возиться и я все равно не жилец. Там меня и нашла Нисса…

– Нисса? – против воли я почувствовала, как ревность ядовитой змеей сдавила грудь. Кто она? Почему я ничего до сих пор о ней не слышала?

– Да, самое милое создание на земле, – тихо ответил Патрис и шепотом добавил: – И на небе…

В попытке расслышать его слова я подалась вперед и едва не выронила клинок, который ощутимо уколол меня во внутреннюю сторону бедра.

«Проклятье! Только этого еще не хватало!» – злобно сверля глазами сидящего напротив мужчину, я постаралась взять себя в руки и вновь приняла, как мне казалось, расслабленную позу. Не хватало еще, чтобы он догадался об обуревающих меня чувствах.

– Прямо-таки не терпится узнать, что же было дальше? – вопреки желанию вопрос прозвучал гораздо язвительнее, чем я хотела.

Патрис удивленно вскинул голову. Понимающая улыбка тронула уголки его губ, что только усугубило мое и без того ужасное состояние.

– Нисса выходила меня и буквально вдохнула новую жизнь. Ангел, посланный на землю… в нее невозможно было не влюбиться.

– И ты влюбился, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я.

– Верно. По крайней мере так мне, нуждающемуся в заботе и ласке, казалось, ведь я тогда еще не знал, что это светлое дитя с нежным и благородным сердцем приходится дочерью самому отъявленному мерзавцу на побережье – Фэйзилу Буту.

– Что?! – последняя фраза настолько меня поразила, что я вскочила с места, напрочь позабыв о клинке, который с громким стуком упал и покатился прямо к ногам собеседника, скорее машинально поднявшего его и рукоятью вперед вернувшего мне.

– Вот, держи крепче. В следующий раз на моем месте может оказаться враг, а он, поверь мне, мешкать не станет.

– Как и я, – твердо ответила я, взяв у него кортик и возвращаясь на прежнее место. Только оружие на этот раз прятать я не стала, а положила на колени так, чтобы моему собеседнику было хорошо его видно. – Ты что-то говорил о дочери Бута…

– Нисса жила одна в маленьком домике на окраине острова и скрывала от меня свое родство с мерзавцем до тех пор, пока не стало слишком поздно. Неожиданное появление ее родителя на борту корабля знакомого капитана, который согласился нас поженить, стало сюрпризом для всех. Как только об этом стало известно в крепости, отношение пиратов ко мне круто изменилось, особенно после того, как в качестве свадебного подарка я получил во владение небольшой бриг и стал его капитаном.

К счастью, новоиспеченный тесть не был в особом восторге от выбора дочери, поэтому радовал нас своими визитами не слишком часто, да и я с появлением новых обязанностей дома стал появляться все реже и реже, предпочитая полюбившееся море постылой суше. Удача благоволила новичку, и уже через полтора года я смог сколотить приличное состояние, чтобы сменить бриг на новое судно, сконструированное по моему собственному проекту, и больше не чувствовать себя обязанным человеку, которого я презирал, но вынужден был терпеть ради его дочери. Вернув Буту все, до последнего денье, я открыто дал ему понять, что отныне наши с ним пути расходятся, к вящему удовольствию обеих сторон. Все, что ты видишь здесь, – Патрис с гордостью развел руками по сторонам, – я добыл собственными силами, честно грабя торговые и военные суда проклятых испанцев и берберов, и заслужил право быть капитаном благодаря себе, а не сомнительной протекции Фейзила Бута.