– Вот и прибыли... Надо же, как быстро! – он мельком взглянул на часы.

«Ресторанчик» Бородина напоминал большой шатер. Кремовые шторы, плетеная мебель... На маленькой сцене – оркестр из трех музыкантов, живые цветы везде. Посетителей почти нет – лишь две парочки на противоположном конце зала.

– Очень мило... – сказала Саша.

– Прошу... – Бородин подвинул ей кресло. – Я очень рад, что тебе нравится. Обожаю все эти летние веранды... В такую погоду прятаться где-нибудь в подвале, погребе – варварство!

Официант налил в бокалы шампанское.

– Настоящее, французское! – восхитилась Саша, разглядывая бутылку.

– Саша, Саша, ты совсем как ребенок! А чем я, по-твоему, должен угощать любимую женщину!

– Я тебя шокирую? – насторожилась она.

– Нет, – он накрыл ей руку своей ладонью. – Мне нравится твоя искренность. И вообще сейчас в моде открытость. Надо быть таким, какой ты есть... За тебя.

Они чокнулись...

– Так вот... – продолжил Бородин. – У меня есть знакомая по институту. Ныне врач-логопед. У нее сын, теперь уже подросток. С небольшим дефектом речи – забавно так коверкает букву «р»...

– Мать – логопед? И не стала переучивать сына? – удивилась Саша.

– Да. Сознательно.

– Но почему?

– Потому что тогда бы ее ребенок был как все. Часть толпы. Правильно выглядит, правильно говорит... А где индивидуальность? Что, разве быть самим собой – стыдно?

– Нет...

– Потому я не в восторге от многих желаний моих пациентов, – вздохнул Бородин. – Они недовольны своими носами, ушами, стыдятся мешков под глазами... А надо уметь быть самим собой. О тех, кто действительно нуждается в корректировке внешности, я не говорю – там другая история...

– Ты потрясающий человек, – пробормотала Саша. – Мне кажется, лучше тебя я никого еще не встречала... За тебя!

Они снова чокнулись.

– Большинство дам, с которыми я пытался построить отношения (надеюсь, мои откровения тебя не шокируют?), строили из себя кого-то другого. А у самих, я видел, щелкал калькулятор в голове. Они просчитывали меня, мои заработки, мои подарки, мои поступки... Это отвратительно.

Саша завороженно слушала Бородина.

– Когда я увидел тебя, Сашенька, то понял – я нашел бриллиант... – Бородин оглянулся, махнул рукой. Музыканты сошли со сцены, встали неподалеку. Остальные посетители с интересом оглянулись.

«Что это значит?» – растерянно подумала Саша. Напротив нее скрипач играл что-то нежно-торжественное, загадочно улыбался.

Кремовые занавески слегка шевелил ветер. Дневная жара спала, томное прозрачное тепло разливалось внутри шатра, было хорошо и – страшно. Страшно думать о том, что значили все эти приготовления.

Бородин вынул из кармана коробочку. Саша оцепенела, забыла обо всем. Музыка звучала уже внутри головы...

– Сашенька... – Бородин элегантно опустился на одно колено. – Милая моя Сашенька. Я ведь недаром говорил о том, что лучше тебя никого нет. Ты мой бриллиант... – Он открыл коробочку – ярко вспыхнул камень, очень большой. – Почти как этот, но много лучше! Милая Сашенька, я очень волнуюсь... Так вот – согласна ли ты стать моей женой?

Пели скрипки. И музыканты, и посетители – все смотрели на Сашу, затаив дыхание. Все ждали ее ответа.

– Виктор... – едва смогла она пошевелить губами. – Ты... ты делаешь мне предложение?..

Он улыбнулся и кивнул.

– Саша... Саша, моя жизнь зависит от тебя. Да или нет?

Она посмотрела ему в глаза. Мурашки побежали у нее между лопаток. В какое-то мгновение почувствовала нестерпимое желание вскочить и убежать, но в следующее мгновение пересилила себя.

– Да, – сказала она.

Бородин осторожно надел ей колечко на палец.

Все вокруг взорвалось, задвигалось, зашумело – музыканты заиграли громче, засмеялись, захлопали в ладоши посетители... Кажется, даже повара повыскакивали из кухни, чтобы полюбоваться тем, как делают предложение руки и сердца.

– Саша! – Бородин поцеловал ей руку, снова сел. Счастливый официант, не в силах сдержать улыбку, принялся наливать шампанское в бокалы.

– За нас!

Саша залпом выпила бокал.

– Господи, господи... – не слыша собственного голоса, засмеялась она. – Я выхожу замуж?

– Да, Сашенька, ты выходишь замуж. За меня. Да, я же не сказал главного... – он снова поцеловал ей руку. – Я люблю тебя. А ты – любишь меня?

– Да, – быстро ответила Саша. – Я люблю тебя.

Некоторое время они сидели молча, глядя друг другу в глаза.

– Как все быстро произошло... – пробормотала она удивленно. – Ты ведь меня совсем не знаешь, Виктор!

– Знаю. Чтобы узнать вкус блюда, необязательно съедать его целиком. Достаточно попробовать одну ложку... Прости за сравнение.

– Ничего, все так. Долгие раздумья и всякие там проверки чувств – тоже не гарантия счастливой семейной жизни... – согласилась Саша.

Они сидели друг напротив друга и глядели друг другу в глаза.

«Как он умен, мудр, тонок... – восхищенно думала Саша. – Опустился на одно колено и при этом совсем не выглядел смешным! Любой другой мужчина в его возрасте, при таком-то положении – выглядел бы глупо, даже, может быть, жалко... Но только не он!»

Она вспомнила, как давно, еще в детстве, ходила со школой в цирк. Особенно поразил ее номер со львом – огромный лев, под шкурой которого перекатывались мощные мышцы, смиренно склонял перед девчонкой-дрессировщицей голову, позволял ей трепать свою гриву. И не потому, что в руках девчонки был хлыст, а по какой-то другой причине... Львом двигала любовь. Ну, не любовь, а, допустим, сильная привязанность. Он мог одним ударом лапы расплющить девчонку, мог одним движением челюстей перегрызть ей шею... Лев знал об этом, знала и девчонка, знали зрители. Но он все равно подчинялся ей. Добровольно. И в этой покорности была какая-то магия, которая держала весь зал в напряжении...

Так и Бородин. Лев, смиренно склонивший голову перед девчонкой.

Он мог выбрать кого угодно, но почему-то выбрал Сашу. Чудо. Магия. Чем она заслужила все это волшебство?

Саша пошевелила пальцами, любуясь кольцом. Никто и никогда не делал ей столь роскошных подарков.

– Нравится?

– Да. Очень! – тихо ответила она.

– Мне для тебя ничего не жалко, Сашенька...

Она улыбнулась, провела кончиками пальцев по его щеке, слегка жесткой от щетины. Бородин был из тех мужчин, которые могли бриться хоть каждый час, но все усилия были бесполезны – щетина вылезала моментально...

– Как жаль, что я не могу быть такой щедрой по отношению к тебе! – вырвалось вдруг у Саши.