Уже выработались определенные инстинкты, и я проснулся как всегда сам и в одно и то же время. Протер глаза, зевнул и отправил Ларта спать, а после умылся, спустившись к ручью. Усевшись спиной к костру, я попытался вспомнить карту этой местности и продумать маршрут движения.

Откуда я знал карту? Так Алекса учили не только мечом махать, но и географии, истории, экономике (ну, такой, какую сами знали), манерам и танцам. Алекс был очень прилежен в учебе, потому что знал: в определенный момент ему придется покинуть семью, и рассчитывать он будет только на себя, а все эти знания будут ему только подспорьем и помощниками. Особенно налегал на боевые искусства, от которых зависела порой жизнь.

Он очень любил свою семью – маму и старшего брата, – а особенно «Мышонка», свою младшую, непоседливую и шкодливую сестренку. Когда он уходил, ей было всего пять лет, она пришла попрощаться, обняла его и, когда он наклонился, прошептала ему на ухо, что она его сильно-сильно любит и чтобы он долго не ходил смотреть мир, а быстро-быстро посмотрел и возвращался домой, а она будет его ждать и скучать. Она просто не понимала, что они больше никогда не увидятся. Он до крови закусил тогда губу, чтобы не потерять лицо пролив слезы.

Со мной происходило что-то странное: сознание Алекса и мое с каждым днем переплетались все сильней. Мы сливались в одного человека, боль и переживания Алекса я уже переживал как свои собственные, его знания и умения становились моими, но при этом я ничего не терял из прошлых знаний и опыта. Даже наоборот – недавно я заметил, что моя память обострилась настолько, что напрягшись я мог вспомнить все что угодно, до мельчайших подробностей. Вот такой странный и даже пугающий симбиоз.

Карту я, конечно, вспомнил и приблизительно наметил маршрут. Только вот там несколько недель по лесам – выдержат ли попутчицы? Да и дорога удлиняется на несколько дней. Но двигаясь по тракту, мы будем постоянно сталкиваться с патрулями, тем более что уже оставили метку, и теперь все рванут искать нас вдоль тракта, расходясь веером влево и вправо от него.

Когда заалел восток, я подогрел немного похлебки, накрошил снова окорока и покормил котят. Потом занялся разминкой: я должен быть в постоянной форме, лениться сейчас не время. После разминки смыл с себя пот в ручье и вернулся к костру. Подкинул в него сушняка, поставил разогреваться вчерашнюю похлебку. Вскочил Ларт и побежал в кусты, вернулся через некоторое время с мокрым лицом и головой, наскоро вытеревшись, схватил котелок, в котором заваривали травяной настой, и побежал за водой.

Наш лагерь потихоньку просыпался, встали женщины и побежали в кустики, потом пошли к ручью и вернулись, когда завтрак бы готов. Ели молча, хорошо хоть пока не было возмущений и недовольства. Скорей всего, после вчерашних событий все осознали серьезность происходящего, и каждый задумывался, а что же дальше.

Затем мы быстро собрали лагерь. Работали все, даже принцесса что-то там пыталась помогать.

Двинулись вдоль течения ручья. Я знал, что через несколько дней ручей вольется в реку, переправившись через которую, мы приблизимся к границе со степными племенами. Нам всего-то надо только два дня, чтобы пересечь по самому краю степь и попасть в земли королевства Торвал, затем пересечь и его, попав наконец в Сармию.

Уже четвертый день пути, сегодня должны выйти к реке. У реки я думаю сделать остановку на несколько дней, немного отдохнуть и подготовиться к переходу по степи. Никто еще не знает, но я решил переходить участок степи без остановки. Сутки, всего лишь сутки – и мы в Торвале. Женщины, конечно, очень устают, привычки к таким длинным переходам у них нет, и видно, как они выматываются к вечеру, но держатся и молчат. Что же до меня, то если бы не постоянные придирки и претензии ко мне со стороны принцессы, мне бы это путешествие вообще за отдых сошло.

В один из дней утром она устроила очередной скандал. Ольма де Тайрин, одна из фрейлин, которая сопровождала принцессу, проснулась раньше всех и, увидев, что я сижу у костра, присела рядом.

– Граф, разрешите немного погреться, что-то под утро я замерзла, – попросила она, присаживаясь рядом со мной.

Незаметно разговорились, и оказалось, что Ольма – сирота, родители ее погибли, когда возвращались из гостей. Они были приглашены на помолвку сына графа, а так как граф был сюзереном, присутствие было обязательно. С собой взяли всего лишь трех дружинников – баронство было небогатым, и дружина состояла всего из десятка человек. По дороге на них напали разбойники, ватага которых в то время обитала в тех краях. Ее потом уничтожили войска императора, но родителей это не возвратило. Так как она была малолетней и единственной наследницей, баронству император выделил своего управляющего, а ее забрала в столицу принцесса и определила своей фрейлиной. В этом году ее планировали выдать замуж, так как ей уже исполнилось семнадцать лет, а баронство шло как ее приданое. Вся прибыль от его использования ложилась на ее счет в денежном доме. Хоть баронство было и захудалым, но за несколько лет на ее счету собралась приличная сумма. Принцесса же была на два года моложе ее и очень добрая.

Я, конечно же, выразил сомнение по этому поводу. На это Ольма сказала:

– Граф, а как бы себя чувствовали вы, если бы у вас убили отца, и смерть стала угрожать бы и вам, и надо было бежать оттуда, где вы прожили всю свою жизнь? А впереди неизвестность: как примет герцог, как жить дальше… И еще много-много как и что…

Мы сидели и тихо разговаривали, на траве еще лежала роса, и первые лучи солнца лишь окрасили верхушки деревьев.

– Так что, граф, не стоит обижаться на ее высочество, – в заключение беседы положила фрейлина свою руку на мою ладонь.

В это самое время из палатки вышла принцесса. Ну и началось: и зачем мы пытаемся сделать тут дом свиданий, и почему я имею наглость соблазнять ее фрейлин, и лучше бы приготовил завтрак, а то с такой скоростью мы попадем в Сармию в следующем году, и так далее…

Края, по которым мы продвигались, были малолюдные, за все время мы не встретили ни одного человека. Я даже расслабился немного, и Ларт, смотрю, тоже чувствовал себя нормально. Когда солнце перевалило на вторую половину дня, я почувствовал свежесть от близкого водоема. Еще несколько сотен метров, и вот я стою на крутом берегу протекающей внизу реки. Дни стояли жаркие, дождей не было, и река заметно мелела, что было видно по берегу. Ну что же, пока будем тут находиться, найдем брод и переправимся.

Проехав вдоль берега, мы нашли приличную поляну, почти всю окруженную густым кустарником. Нашли ее совершенно случайно: буквально из-под ног выскочила небольшая косуля и кинулась в сторону, убегая. Я выстрелил и видел, что попал, но косуля влетела в стоящие сплошной стеной кусты и пропала. Я спешился и, почти не надеясь, отодвинул ветки куста. Впереди открылся проход, прекрасная поляна, пригодная для стоянки и отдыха. Буквально в двух шагах от прохода лежала косуля.

Сегодня привал устраиваем рано, солнце только перевалило за полдень. За эти дни само собой распределилась работа по устройству и сворачиванию лагеря. Не было ни суеты, ни толкотни, даже принцессе находилось дело, а она, впрочем, и не возражала. Распрягли коней, установили палатку, разожгли костер и заготовили сушняк. Когда кони остыли, дамы повели их на водопой, заодно и сами умывались и обмывались. Мы с Лартом принялись за разделку косули. Очень вовремя она нам попалась, за эти дни уже приелась похлебка или каша с копченым окороком, и хотелось чего-то другого.