Парень увидел сложенные мешки с песком на бруствере. На этих мешках и восседал старый индеец.

– Это что, траншея? Мать честна́я… Как я сюда попал?

– Ты должен встретить одного человека.

– Я ничего никому не должен! – отрезал Гена.

– Ну, тогда бывай…

Словно по мановению волшебной палочки картина изменилась. Парень очутился в своей машине, которая на большой скорости мчалась по ночному шоссе…

Фонари сливались в сплошную полосу, черная лента асфальта стелилась под колеса «бумера». Гена слился с летящим сквозь тьму авто. В такие минуты они становились одним целым, неразделимым существом со стальными мышцами и глазами-фарами. В такие минуты парень забывал о своем недомогании, о боли, слабости и хромоте и превращался в супермена, которому все нипочем.

На повороте его обогнал «мерседес» со знакомыми номерами.

– Алек? – поразился он и прибавил газу. – Хочешь меня обойти? Врешь, не возьмешь!

«БМВ» мчался ноздря в ноздрю с «мерсом» Тисовского. Никто не хотел уступать. Резина на колесах дымилась, двигатель работал на пределе возможностей. Гена не заметил, как потерял управление. Его «бумер» выскочил на тротуар, врезался в столб и замер…

Очнулся Гена у себя в квартире, сидя не в салоне изувеченной машины, а на полу, опершись спиной о шкафчик. В руках он крепко держал не руль, а кожаный мешочек с индейским порошком…

– Что решила Алла? – наливая в чашки зеленый чай, осведомилась Лариса.

– Она хочет продолжать расследование, – ответил Ренат. – Ее пугает поведение мужа. Я бы на ее месте поступил так же.

– Ты сказал ей о смерти Гребневой?

– Пришлось. Главное, чтобы она никому не разболтала. Я ее строго-настрого предупредил, но сама понимаешь…

– Алла девушка эмоциональная, – подтвердила Лариса. – Если ее понесет, она не сдержится.

В кухне горела настольная лампа, ее мягкий свет отражался в темном окне. На сковороде подогревались пышки с яблоками.

– Вкусно пахнет, – сказал Ренат. – Я буду со сметаной.

– Сметана – в супермаркете.

– Ты забыла купить?

– У меня после Юко голова гудит, – пожаловалась Лариса. – Вроде бы ничего плохого не произошло, а на душе муторно. С этой гейшей надо держать ухо востро. Она знает свое дело! Я имею в виду – обольщение. Даже я при своей традиционной ориентации почувствовала влечение к ней. Вообрази?

– Хм… Серьезно?

– Боюсь, Юко не та, за кого себя выдает. В придачу у нее какие-то свои планы насчет Тисовского. Я предложила ей сделку: разрыв с любовником в обмен на деньги. Как ты думаешь, Алла согласится заплатить?

– Безусловно. Любую сумму… в пределах разумного, конечно.

– Жаль, что Юко ответила отказом.

Лариса вздохнула и принялась раскладывать по тарелкам пышки. Вместо сметаны она предложила Ренату вишневое варенье.

– С косточками? – недовольно скривился он.

– Ешь и не капризничай.

– Если бы не смерть Гребневой, историю гламурных похождений отдельного мажора можно было бы назвать тривиальной, – с полным ртом молвил Ренат. – Но за внешней стороной этого дела кроется нечто невразумительное.

– Честно говоря, мне было не по себе в гримерке Юко, – призналась Лариса. – Этот ее пронизывающий взгляд, кошки на стенах! Казалось, они вот-вот выскочат из рамок и набросятся на меня. Бр-ррр…

– Такие милые животные?

– Вовсе они не милые. Вспомни котяру Вернера, который верно ему служит.

– Ра? – переспросил Ренат. – По-моему, некорректное сравнение.

– У меня от тех кошечек на японских гравюрах шел мороз по коже! Не знаю, как они связаны с Юко, но…

– Кстати, Алек Тисовский уже второй раз является домой с царапинами. Его жена в ужасе! Она сходит с ума от ревности.

– Надеюсь, ты не проговорился о гейше из «Чайного домика»?

– Нет. Но царапины у парня появились неспроста. Раньше Алла ничего подобного не замечала.

– Не нравится мне все это, – заключила Лариса. – Новые факты только наводят тень на плетень. Фигуранты расследования, как на подбор, со странностями. Одна Алла выпадает из этого ряда и кажется на их фоне белой вороной.

– Тут кого ни возьми, у каждого свои скелеты в шкафу, – согласился Ренат. – Каневич страдает неизлечимой болезнью, и это влияет на его личность. Тисовский каким-то образом оказывается в квартире Гребневой. Юко оставляет на теле любовника царапины, хотя отлично понимает, чем это ему грозит.

Он доел пышки, взял себе добавки, полил вареньем и молча принялся жевать.

– Медсестра Гребнева будто бы никак не пересекается с «золотой молодежью» и вдруг становится их жертвой, – заметила Лариса. – С чего вдруг? Ни в какие ворота не лезет.

Уютная обстановка в кухне, запах яблок и вишен, дымящийся в чашках чай, – ничто не предвещало беды. В свете лампы лица собеседников имели зеленоватый оттенок, как у богов на египетских фресках. Тени Вернера и его преданного кота мелькали в таящемся по углам сумраке.

– Нас подслушивают? – усмехнулся Ренат. – Ладно, пусть так.

Он взял планшет, вывел на экран созданный им аватар Бартини и увеличил его лицо: высокий лоб, орлиный нос, колючие глаза под черными бровями.

– Что можно сказать об этом человеке, если отбросить его официальную биографию?

– Судя по внешности? – вздохнула Лариса.

– Пока что у нас ничего иного нет. Ни вещи, которая бы ему принадлежала, ни свидетельств очевидцев. На телепатический контакт он не выходит… впрочем, Гребнева тоже словно рассеялась в воздухе. Преждевременная гибель привела ее в шоковое состояние, она не скоро выйдет из оцепенения. Я пытался вызвать ее на общение, но там – бетонная стена. Бедняжка отгородилась от мира, который так жестоко обошелся с ней.

– Я целый вечер об этом думаю. Чищу яблоки, жарю пышки, а мысли гудят, как высоковольтные провода. Есть кое-что общее между смертью Бартини и Зои Гребневой… В квартире обоих царил разгром! И в первом, и во втором случае убийца устроил обыск. Нашел ли он то, за чем пришел?..

* * *

Алек вернулся домой поздно и лег в гостиной не раздеваясь. Ему было страшно наедине с собой, но рядом с Аллой он чувствовал себя еще хуже. Если та устроит очередную истерику, он может сорваться.

Едва Алек закрыл глаза, как перед ним возникло мертвое лицо женщины, которой он на свою голову оказал помощь. Не дай бог, кто-нибудь его видел, запомнил номер его машины и теперь дает показания в кабинете следователя!

Он просыпался в холодном поту, пил воду и снова проваливался в тяжкую дрему. Вчера он не смог дозвониться Юко. Она не брала трубку. Алек хотел выяснить, садилась ли она в его машину и зачем поцарапала ему щеку. Потом отказался от этой затеи. Пожалуй, Юко пошлет его подальше.