– Мастер? – переспросила она. – Хочешь сказать, и этот персонаж был «списан» с Бартини?

– Гений всегда многогранен и непостижим.

– Он был итальянцем?

– Боюсь, никто не знает, кем он был на самом деле, – пожал плечами Ренат. – По легенде, Роберто то ли родился в семье барона Людовико ди Бартини, то ли был его внебрачным сыном. Лично я не верю ни тому, ни другому. Все факты противоречивы и взяты либо со слов самого Бартини, либо придуманы спецслужбами. Существует множество версий, как этот человек попал в Россию… и каждая не выдерживает критики.

– Кстати, молодые Тисовские тоже живут на Кутузовском, – заметила Лариса.

– Как и сотни других людей. Помнишь, Вернер говорил нам, что столько колдунов, спецов и власть предержащих не знает ни одно место в Москве?

– Да.

– Улица 1812 года пересекает Кутузовский, – подчеркнул Ренат. – Из клуба, где Тисовский с компанией праздновал мальчишник, туда рукой подать. Получается, Гена мог незаметно отлучиться, напасть на Гребневу и вернуться. Остальные были в пьяном угаре, и опрашивать их бесполезно.

Лариса тоскливо вздохнула.

– По-моему, мы уходим в сторону. Место и время имеют значение, но не в том смысле, который ты вкладываешь в свои рассуждения.

– Пожалуй, да, – согласился он, открывая другой файл. – Кстати, я создал компьютерный аватар Бартини. Вот, взгляни…

Расставшись с другом, Алек в раздражении ехал домой. Гонки на сей раз не помогли ему развеяться. Наоборот, он нагрузился под завязку. Гена не колется, а сам норовит выудить у него опрометчивые признания.

– Не дождетесь! – процедил он, прибавляя газу. – Я вам не клоун! Потешать публику не нанимался!

Алеку хотелось выпить и уснуть, а утром проснуться как ни в чем не бывало. Чтобы все случившееся оказалось ночным кошмаром.

– Обложили со всех сторон, – бубнил он. – Как волка флажками. Хотите в угол загнать? А вот вам! – Он показал незримым оппонентам средний палец и горько рассмеялся. – Какой дрянью меня опоили?.. Ну, ничего, я разберусь… я так просто не сдамся… Всем достанется! Каждому по заслугам…

Проезжая мимо «Чайного домика», Алек представил Юко: гладкая атласная кожа, мертвенное под слоем белил лицо, алый рот, похожий на ядовитый цветок; длинная шея, которую так легко сломать… Гейша доводила его до безумия своими капризами.

Градусник показывал минус три за бортом «мерседеса». С неба валил густой снег. Алек включил дворники, чтобы те очищали лобовое стекло. Ему показалось, или на тротуаре мелькнуло кимоно? Он притормозил, вглядываясь в белую пелену, сквозь которую маячила фигурка гейши.

– Какого черта?

Фигурка в кимоно махнула ему рукой. Неужели это Юко? Что она делает в такую пору на улице? Почему раздетая? Кимоно не в счет. Сколько бы метров шелка не было намотано на женское тело, он не греет.

Встречаясь с Юко, парень много узнал о тонкостях японской национальной одежды. Раздеть гейшу – непростая задача. Ее наряд скрепляет пояс, завязанный большим и сложным узлом на талии. Сзади! Это у девушек легкого поведения узел кимоно завязан спереди, тем самым показывая ее доступность. Потянул за кончик, и вся недолга…

Алек остановил машину и посигналил. Через минуту фигурка в кимоно очутилась рядом с ним на переднем сиденье. Высокий парик, украшенный искусственными цветами и висюльками, был обсыпан снегом. Юко дрожала от холода, у нее зуб на зуб не попадал.

– Что случилось? Клиент привередливый попался? Решила сбежать?

– Нет, – коротко ответила она. – У тебя спиртное есть? Дашь глотнуть?

Алек достал из бардачка бутылку с коньяком, которую всегда возил с собой, и протянул ей. Гейша оттолкнула его руку.

– Ты чего? Сама же просила…

– Я передумала.

– Ладно, – рассердился он. – Начинаются фокусы? Значит, не так все плохо. Может, ты и ехать со мной передумала? Тогда выходи! Я тебя не держу. Ну, что?.. Не слышу ответа.

Юко очень изменилась с тех пор, как они стали любовниками. Эту перемену Алек списывал на привычку, которая убивает любовь. Чувственный трепет не может длиться вечно.

– Ну, что с тобой? – со вздохом спросил он.

Гейша молчала, дыша на озябшие руки. Ее сильно трясло, и молодой человек сжалился:

– Так и быть, поехали. Куда изволите?

– Д-домой…

– К тебе или ко мне? – прикалывался он. – Если тебя возбуждает групповой секс, айда ко мне! Алла будет в восторге…

Алек вел машину, подтрунивая над продрогшей пассажиркой.

– Наша семейная жизнь такая пресная, что добавить перца и соли не помешает. Юко, как насчет секса втроем?.. Пусть Алла поучаствует в нашей любовной игре. Ты ведь нарочно меня поцарапала? Чтобы вызвать у нее ревность?.. Я предлагаю лучший вариант. Мы с тобой занимаемся любовью у нее на глазах…

Что-то острое впилось ему в лицо, что-то горячее потекло по щеке. Что-то покрытое шерстью тянулось к его горлу…

Отбиваясь, Алек отпустил руль, и «мерседес» остался без управления. Хорошо, что он не успел набрать скорость. Машина вильнула в сторону, чуть не столкнулась с маршруткой, чудом избежала аварии и покатила вперед.

– Пусти! Дура… – выругался Алек, размахивая руками в попытке освободиться. – Разобьемся на х…!

Он смутно помнил, что происходило дальше. Похоже, Юко решила покончить с ними обоими. Она совершенно обезумела. Чувство самосохранения, животный инстинкт, – можно назвать это как угодно, – спас Алека от неминучей беды. В угаре борьбы ему удалось свернуть в первый попавшийся переулок, затормозить и остановиться. Он взмок от жуткого напряжения. По спине под курткой и джемпером ручьем тек пот, руки дрожали.

– Ты с ума сошла! – вызверился он на гейшу. – Че творишь? Хочешь угробить себя и меня?

Она не ответила. Дверца с ее стороны оказалась открытой, а сиденье – пустым. Юко сбежала, пока Алек приходил в себя. Навыки экстремального вождения, которыми он овладел во время ночных гонок, спасли ему жизнь. Если бы не его доведенные до автоматизма реакции, эта поездка могла закончиться весьма печально.

– Юко! – в ярости заорал он, выскакивая из машины в надежде догнать ее. – Юко! Ты где, бля? Далеко не уйдешь!

С низкого темного неба валил снег. Все вокруг было покрыто девственно белым пухом. Алек в два прыжка обогнул свой «мерс» и застыл от удивления. Женских следов нигде не было видно. Только отпечатки кошачьих лап, которые вели от машины в снежную тьму.

– Твою мать… – выругался он, протирая глаза. – Мне что, померещилось? Черт… У меня крыша едет…

Алек наклонился, зачерпнул снега и приложил к пылающему лицу. Выходит, никто к нему в машину на подсаживался. Никакой Юко не было! Он говорил сам с собой, общался со своей галлюцинацией. Но кровь на его щеке выглядела как настоящая.