бы я успела воротиться домой до джунгарского нападения, то уж точно проверила бы, что с ней да как, – есть на это особая волшба. И прознала бы наверняка, что жива она. Тогда бы и к встрече с ней изготовилась. Али еще бы лучше – придумала бы, как ее в навьем мире навек запечатать, пока она там силу свою черную не потеряет всю. Вот она и изловчилась, обхитрила меня, привела войска джунгарские в Тавду аккурат до нашего возвращения. Из навьего мира можно возвернуться хоть в прошедшее, хоть в будущее, хоть в настоящее. И пока я сражалась с нею в подвалах Александрии, она супротив нас джунгар снарядила.

– А как такое возможно? – Ярушка смотрела на нее во все глаза. – Как за одно мгновение перенестись можно да еще столько дел успеть проделать?

Могиня посмотрела на внучку с опаской – заметила в ее глазах любопытство. Покачала головой.

– Энто из нашего мира в навий единой тропой попасть можно. Из навьего мира – сотни дорог проложены: какие – хранителями родов, какие – магами да волшебниками. И про каждый из них черный морок ведает. Ежели рискнуть и следовать за черным мороком, то и не такое подвластно окажется. – Помолчав, она вздохнула, добавила тихо: – Ведаю думки твои, Ярослава. Ведаю про жажду заветную, что горит в сердечке твоем. Да только нет ничего страшнее, чем пойти за черным мороком. Он был до нас, останется и после, как само Время.

Ярушка отвела взгляд.

– Так, значит, Ирмина теперь – вообще непобедимая? Раз она такое может…

Бабушка долго не отвечала, шевелила губами, задумчиво смотрела на огонь – как он теплится, как поднимаются от него тонкие дымные языки.

– Все тропы навьей стражей охраняются. Царица Мара крута на расправу, свое не упустит. На нее и надёжа.

Ярослава нахмурилась, покосилась на мечущуюся в бреду Катю.

– А коли мы раньше с Ирминой встретимся? Что тогда?

– А коли так, то несдобровать нам.

– А Катя? Что с ней будет?

Могиня перевела взгляд на внучку, погладила по растрепанной голове.

– Про то не ведаю, милая. Но думается мне, что не случайность и энто.

Она обернулась к Аякчаане.

– С тобой, что ли, Катя вновь в нашем мире появилась? – Та кивнула. – А что понадобилось вам здесь?

Пришлось Аякчаане снова все рассказать Могине и Ярославе: про Кигиляхи и Первого стража, про древний город, про ярко-синий огонь, манивший ее к себе, и про ункур, куда она упала, и про встречу внезапную в пещере, и про ход закрытый. Могиня слушала да все головой качала, а когда Ая замолчала, только вздохнула.

Девочка с надеждой посмотрела на «Бабу-ягу» – все-таки пожилой человек вызывал у нее больше доверия, чем девочка-сверстница, хоть та и обещала помочь.

– Только я понять не могу, что это за копьё такое, зачем оно Каменным людям понадобилось! – проговорила Аякчаана.

Могиня задумалась.

– Есть такая вещица. Слыхала я о ней. Ни разу не видала, но в книжках про нее немало сказано. Мара, иль Маара, как ты кличешь ее, – царица мороза, тьмы и холода. В глубине ее владений, во льдах Скифского окияна[11], хранится, сказывают, дивный кристалл, из обломка которого и выточено то копьё. Сказывают еще, что оно возвращает к жизни, дарует силу и мощь небывалую… Коли я понимаю в сестрице моей хоть что-то, копьё энто ей крепче воздуха нужно.

– Молодость вернуть? – прошептала Ярослава.

– Договор с мороком черным разорвать, – покачала головой Могиня. – Так что может статься, что Каменные люди эти по своему почину тебя позвали. А может, и надоумил кто. Только, похоже, нам теперь тоже надобно это копьё Мары – Катю нашу спасать придется, я смогу только замедлить беду, а отвести теперь уже никак не смогу. Магия черная на нее наведена, приправлена проклятьем древним, над которым я не властна.

Катя вдруг будто очнулась, приподнялась на локтях и позвала в пустоту:

– Антон?

Могиня и Ярослава переглянулись. Могиня с беспокойством проследила за взглядом девочки, вгляделась в темноту. Внучка подсела к ней ближе, прошептала:

– А что, если…

– Тш-ш-ш. – Бабушка строго посмотрела на нее. – О том не стоит говорить.

– Но ведь он помер… Значит, забрали его там же, в подвале Александрийском, тени черного морока… – Ярушка с ужасом посмотрела на метавшуюся в бреду подругу. – Он же там, в навьем царстве, у Мары… Что, если через его призыв Катю очистить? Раз зовет его, значит, связь между ними есть, не разрушена!

– Да тихо ты! – прикрикнула Могиня и порывисто встала. – Треплешь языком в ночи, аки помелом!.. Это волшба еще темнее той, что на Катю наведена. Даже говорить о ней не желаю!

Она сердито прошлась по поляне, посмотрела на внучку с опаской:

– Откуда проведала ты о призыве? Неужто Стар надоумил?

Ярослава отвела взгляд, прбормотала:

– В книжке прочитала…

– Смотри у меня…

Молчание повисло на ветвях векового дуба. Бабушка Могиня думала о том, что Ирмина сейчас опасна и сильна как никогда, а она, Могиня, отстает от нее как минимум на несколько шагов.

Ярослава лихорадочно соображала, где и как можно найти Енисею: она жрица Мары, значит, должна знать про копьё. А также как вернуть здоровье Кате.

Аякчаана пыталась сообразить, что происходит и куда ей теперь деваться. Странная девушка Катя ранена, как ее спасти – неясно, но, совершенно очевидно, только она в этой странной компании может помочь ей, Аякчаане, вернуться домой.

А Катя… Катя лежала в забытьи, и ей виделся удивительный сон.

Глава 11

Золотой песок

Несколькими днями ранее

Тень огромного крыла скользнула по стене, замерла на потолке.

– Что за вести ты принес?

– Я знаю, как его добыть… Каменные люди готовы идти на риск, им нечего терять. Без копья они погибнут, их остров разрушается. – В ответ – молчание. Говоривший приблизился, его стало лучше слышно, даже его сбивчивое дыхание. – Решайся… Никто не узнает.

– Всегда кто-то узнаёт.

На этом моменте Ирмина, вспоминая, всегда вздрагивала – помнила, как глаза заволокло туманом, тьма подступила вплотную. В ее глубине лишь горели два зрачка, а шелестящий шепот, казалось, проникал под кожу. Она чувствовала, что столкнулась с чем-то огромным, могущественным, первородным, неподвластным никому.

– Всегда кто-то узнаёт, – словно эхо отозвалось уже в ее голове. – Кто ты?

– Ирмина. Ведьма…

– Ты не навья. – Она содрогнулась, отчетливо почувствовав, как ее кто-то по-звериному обнюхивает и едва касается языком ее кожи.

Ирмина шире распахнула глаза, отозвалась торопливо:

– Я проклята. Сестрой по крови.

– Проклята? За что же? – Тьма поглаживала ее