не может вырваться из цепких лап душевной боли, тогда он должен довериться и поверить, что все получиться. Врачи помогут, друзья поддержат. Но главное — помогать себе самому, не ожидая спасения со стороны. Так не бывает.

Селена вышла в коридор. Несколько пациентов медленно прогуливались. Кто-то сидел на диванчике перед телевизором, установленным в холле. Доктор зашла в палату. Веры Васильевны не было. Аккуратно расправлено одеяло, вещей тоже нет.

Селена выбежала в коридор, поспешила к стойке дежурной сестры.

— Катя, ты не видела пациентку из триста двенадцатой палаты? Куда она ушла?

— Не видела. Я уколы ставила. Куда ей деваться, может, в туалете. — девушка была недовольна. — И так работы много, так что, еще за каждым следить теперь?

Селена снова вернулась в палату, внимательно осмотрелась. Одежды нет. На столике чашка, расческа, очки, таблетки. Интересно, были у нее пальто, сапоги? В шкафу ничего этого нет. Нагнувшись, она увидела под кроватью тапочки.

Так, только этого не хватало. В туалет без тапочек не ходят. Выходит — ушла что ли? Надо звонить …

Селена выскочила из палаты и чуть не столкнулась с входящей Верой Васильевной.

— Уф, Вера Васильевна, напугали. Нельзя так исчезать. Да и ходить далеко вам еще не рекомендуется. Где вы были? Как себя чувствуете? Давайте, помогу пальто снять.

— Спасибо. — Вера Васильевна присела на кровать. — Вот захотелось немного воздухом подышать. Погода, конечно, к долгим прогулкам не располагает, но все-таки лучше, чем сидеть все время в помещении. Идет мокрый снег. Но, знаете, в этом тоже есть своя прелесть. Последние попытки уходящей зимы, не желающей сдавать свои позиции. И мы также должны — бороться до последнего.

— Вера Васильевна, о чем вы, с кем бороться?

— Со своими слабостями, страхами, болезнями.

Она помолчала.

— Знаете, как грустно, когда покидают силы, ломит тело. Чувствуешь, что стройные когда-то ножки уже и ходят-то не очень, не то, чтобы бегать, прыгать или танцевать. Есть только один способ жить дальше и находить радость в таком существовании — любить, помогать, верить.

Она грустно улыбнулась.

— Со мной все нормально, это погода навеяла мысли… Не думала, что кого-то заставлю беспокоиться, извините уж меня. Тяжело сидеть на одном месте, в палате. Я простор люблю, природу.

Селена присела на стул около кровати.

— Может, приляжете?

— Нет, что вы. Я и так все бока отлежала. Скорее домой хочется. Там есть, чем заняться.

— Куда вы спешите, вам еще восстановиться нужно.

— Сколько же восстанавливаться-то? Все работает — руки, ноги, голова. Значит, уже и выписывать можно. У вас без меня забот хватает. А я здесь место занимаю.

Селена рассмеялась.

— Все бы так быстро поправлялись! Как у вас это получается? Вот бы мне познакомить свою сестренку с вами. Мне кажется, вы хорошо на нее повлияли бы.

— Она больна? Извините, если спросила лишнего.

— Нет, все в порядке. Она здорова. Просто, как бы сказать, вкуса к жизни у нее нет. У меня такое ощущение, что она живет … вынужденно, что ли… просто потому, что так надо. Ничего не хочет. Никаких эмоций. Состояние безразличия, подобно "английцкому сплину, короче: русская хандра…"

— Да, да, это еще Пушкин писал. В наше время, мне кажется, это становится эпидемией. Особенно для молодежи. Нам легче, мы росли, точно зная, какими нам быть, куда стремиться. А они? Кто их воспитывает? Родители, как умеют, твердят, что нужно хорошо учиться, потом честно и добросовестно работать. Но дети смотрят, что уставшие и всю жизнь добросовестно работающие мамы и папы мало что нажили за свою жизнь. Начинают делать свои выводы. И Бог знает куда их занесет в поисках собственного пути. Чаще всего, после своего неудачного опыта они становятся безразличными ко всему. Приходит ощущение бессмысленности существования, тщетности добиться чего-то большого.

— Вы так точно говорите, описываете.

— Я работала в школе, до сих пор общаюсь со многими ребятами. Я вижу, что они хотят чего-то большого в жизни, но вскоре понимают, что ничего не получится. Их не научили тому, что воспитывала в нас социалистическая идеология. Все советские люди знали, что важен вклад каждого в строительство прекрасного здания социализма, потом — коммунизма. В почете каждый труд. Каждый делает свое дело, пусть маленькое, незаметное, но в итоге люди чувствовали, что строят страну, будущее для своих детей. Вы, конечно, намного моложе, но тоже, наверное, помните лозунги, пятилетки, соцсоревнование.

— Конечно, помню. Мы с сестрой с удовольствием ходили вместе с родителями на демонстрации. До сих пор вспоминаю, как было весело, все выглядели счастливыми, солнце, первомай, транспаранты, воздушные шары и веточки с маленькими зелеными листочками, к которым были привязаны бумажные цветы. А потом собирались у кого-нибудь дома, садились за стол. И праздник продолжался.

— Да, сейчас это выглядит наивно. Никто не устраивает нам праздники и демонстрации, не воодушевляет и не внушает, что честная работа — это прекрасно. Что вклад каждого — это успех всей страны. Сейчас каждый за себя. Партии дерутся между собой, и я уже сама не уверена, что честным добросовестным трудом можно добиться успеха. И это видят и понимают все. А молодежь — самая уязвимая в этом отношении. Они полны сил и энергии, им кажется, что они перевернут весь мир. Но попадают в колею, рутину и я вижу, как грустнеют их глаза, и хандра становится ежедневной спутницей.

— И что делать, Вера Васильевна?

— Как что, — Вера Васильевна встрепенулась, оживилась, расправила плечи, — никогда не опускать руки. Ты проиграл только в том случае, если сам решил, что ты проиграл. Никто не знает, когда придет твой успех. Беда в том, что у нашей молодежи не хватает терпения. Они слишком быстро сдаются. А ведь к своему успеху можно идти и десять и двадцать, и даже тридцать лет. Вдруг тебя завтра ожидает огромный успех, а ты сегодня решил сдаться. Никогда не сдавайся — вот этот девиз должен быть у всех в голове. И тогда обязательно, обязательно, получится то, что задумано.

Доктор улыбнулась.

— Я чуть было не подумала, что зря завела разговор про сестру, но вы так точно описали ее депрессию, словно сами ее ощущаете. Теперь вижу, что вам тренинги надо вести по личностному росту и мотивации. От вас такая энергетика сильная идет — порадоваться можно.

— Спасибо, милая. И я депрессию ощущаю, и борьбу против нее веду, и других этому хочу научить, это точно. С удовольствием возьмусь за вашу сестричку. Расскажите немного о ней.

— Она младше на 10 лет почти. Но нет у нее ни цели в жизни, ни интереса