Однако телефон Алены зазвонил уже через пять минут.

– Быстро ты, Антоша! – проговорила Алена, поднеся телефон к уху.

– Вы меня с кем-то перепутали, Аленочка! – раздался в трубке приятный пожилой голос. – Это Левантович…

– Ох, Сергей Степанович, извините! – смутилась Алена. – Я думала, это мой приятель звонит…

– Аленочка, вам совершенно не за что извиняться!

Звонил ей профессор Левантович, еще один клиент, которого она в свое время привела в фирму. Профессор постоянно страховал у них свою квартиру, а самое главное – свою исключительную коллекцию живописи и антиквариата.

– А я вам, Аленочка, хотел пожаловаться, – в голосе профессора обида смешалась со смущением, – мне нужно было продлить мою страховку, и почему-то ко мне прислали из вашей фирмы такого некомпетентного молодого человека. Аленочка, ведь ко мне всегда приезжали вы! Я к вам так привык, вы такая культурная девушка. А этот молодой человек – он совершенно не разбирается в искусстве. Он назвал Дюрера малым голландцем! Он путает рококо и бидермейер! И самое главное – он даже не захотел сделать мне обычную скидку! Вы же ведь всегда делали мне скидку за безубыточное страхование!

– Ох, Сергей Степанович, дело в том, что я в этой фирме больше не работаю.

– Как не работаете? Вы пошли на повышение?

– Если бы, – вздохнула Алена. – Сами знаете, времена сейчас трудные. В общем, меня уволили.

– Да что вы говорите? – Профессор едва не закипел от возмущения. – Вас, такого замечательного работника! О чем они только думали? Куда они только смотрели?

– Видимо, не посчитали меня таким уж замечательным работником. – Алена сказала это без горечи и сама не успела удивиться такой метаморфозе.

– Так что же мне теперь делать? – Профессор снова вспомнил о собственных проблемах. – Я так привык к вам… И скидка, я на нее рассчитывал…

– А как звали того молодого человека, который к вам приходил?

– Георгий.

– Сергей Степанович, я с ним поговорю. Он вовсе не так безнадежен, просто еще незнаком с вами. Вы не беспокойтесь, я с ним непременно поговорю, сегодня же, и он оформит вам страховку в лучшем виде! И скидку сделает.

– Да? – В голосе профессора все еще звучали сомнения. – Вы в этом уверены?

– Я не сомневаюсь! Кстати, Сергей Степанович, вы ведь знаток всяких древних языков?

– Знаток – это громко сказано, – профессор засмущался, – но кое-что, конечно, знаю…

– Так вот на вас вся моя надежда. Что может значить такая фраза… – Алена достала квадратик папиросной бумаги из кукольного ридикюля и как могла четко прочитала:

– Акамело малефико бандино лумилос ануенто.

Профессор молчал.

– Так что это может значить? – повторила Алена свой вопрос. – Или хотя бы на каком это языке?

– Алена, – заговорил наконец Левантович, и голос его звучал очень странно, – Алена, где вы это нашли? В какой-то книге? В какой-то монографии?

– Скорее в рукописи. Это было написано от руки.

– Алена! – Профессор был явно взволнован. – Вы не могли бы показать мне эту рукопись? Видите ли, на слух я могу и ошибиться. У вас ведь, мне кажется, не вполне правильное произношение…

– Показать? – переспросила Алена. – Вообще-то я и хотела вам это показать, только вы, наверное, заняты.

– Нет-нет! – чуть не закричал Левантович. – Для вас я всегда свободен, особенно если это то, о чем я думаю. Вы не могли бы приехать прямо сейчас?

– Да запросто!

Едва Алена села в машину, как снова зазвонил ее мобильный телефон.

На этот раз это действительно был Антон Коробицын.

– Ну что, пробил ты тот джип? – осведомилась Алена.

– Пробил, – настороженно ответил Антон.

– А что, с этим джипом что-то не так? Кому он принадлежит?

– Принадлежит он, Аленка, фирме «Зиккурат». Согласно бумагам, эта фирма торгует восточными пряностями и приправами. Но только знаешь, что-то с этой фирмой нечисто. Ее делами интересуются наши смежники, серьезная контора. Я совершенно случайно узнал, знаешь же, у меня там братишка двоюродный работает. А тут название такое… необычное, ну я и запомнил.

– А что это значит-то? – полюбопытствовала Алена. – Что за слово такое?

– А это такая ступенчатая пирамида, в древности строили на Востоке. Так что ты уж, Аленка, будь там поаккуратнее. Сама понимаешь, Восток – дело тонкое. А лучше вообще туда не суйся от греха.

– Не буду, – пообещала Алена.

Антон недоверчиво хмыкнул, видно по голосу понял, что она врет.

Утром Аля спала долго и проснулась с головной болью и недовольная всем миром. Лежа в постели и вспоминая весь вчерашний день, она чувствовала, как щеки опалила краска стыда.

Ну какой же она была дурой! Причем не только вчера. Как она могла позволить Герману так с собой обращаться? Да еще и выболтала все как на духу Алене, своей новой знакомой.

То-то она смотрела на нее, Алю, как на ненормальную, когда услышала про судьбу и про карму, преследующую женщин в ее семье.

Аля застонала и спрятала голову в подушку. Однако легче не стало. Она с трудом поднялась и поплелась в ванную.

В зеркале отражалась жуткая рожа с провисшими вокруг лица, как грязная пакля, волосами и заплывшими свиными глазками. Еще бы, столько спать!

– Так жить нельзя, – сказала Аля этой ужасной роже в зеркале. – Нужно что-то делать.

Она включила холодный душ и залезла под него, стиснув зубы. Выдержав пытку пять минут, она не стала включать горячую воду, а растерлась полотенцем.

Аля терпеть не могла холодную воду, даже в жару не могла купаться в реке или в озере. Два раза в жизни ездила она на море и с тех пор лелеяла эти воспоминания.

Сейчас холодная вода прогнала стыд и вызвала в Але самую настоящую злость.

Это все из-за Германа, это он во всем виноват. Он наврал ей с три короба, наобещал красивую жизнь. Ладно, она дура, это ясно. С этим никто не спорит, она повелась на его сладкие речи, выпустила из рук хорошую работу и потеряла ту, прежнюю. Теперь у нее ни денег, ни работы, да еще и Алексея Ивановича обидела ни за что ни про что. А ведь, кроме хорошего, ничего от него не видала.

А Герман поступил с ней как самая настоящая свинья. Вот зачем он вызвал ее в тот ресторан? Помолвка у них, видите ли, будет. Ага, сразу две! И свадьба в придачу!

За что он так с ней?

Аля расчесала волосы и снова поглядела в зеркало. Вид стал получше, ага, хоть глаза больше не запухают. Что ж, надо жить дальше. Работу искать, в квартире прибраться. Но сначала нужно отомстить Герману.

«Дурочка, – сказало ей отражение в зеркале, – ну что ты можешь ему сделать? Скандал устроить? Морду набить? Потому что убивать ты его не станешь – не сможешь просто, да и посадят ведь! Так стоит ли заводиться? Лучше просто выбросить его из головы!»