– Например?

– Например, в китайский. Есть один – «Дом дракона». Ты была в китайском ресторане?

В китайском ресторане Нина не была. Ей очень интересно там побывать, попробовать китайскую кухню. О дне и часе они договорятся уже в Москве, и Ксения быстро меняет тему, так и не сказав что-то важное, не имеющее отношения ни к Нининой университетской жизни, ни к сиротам.

В тот вечер Ксения собиралась с ней о чем-то поговорить – вот зачем она позвала ее в дорогой китайский ресторан.

* * *

«Дом дракона», куда Ксения пригласила Нину, располагался в центре Москвы, в самой фешенебельной и нарядной ее части. Снаружи он выглядел немного кичливо – массивная дверь из темного дерева, зубастый, красный с золотом дракон извивается кольцами. Конечно, Нина замечала его и раньше, но не предполагала, что когда-нибудь откроет дверь и войдет.

Ксения поджидала за столиком возле окна. Войдя, Нина едва не споткнулась: пол был прозрачный, и внизу под толстым стеклом плавали золотые рыбки – их темные спинки мелькали прямо у Нины под ногами.

– Ничего себе, – воскликнула она, глядя вниз.

– Показываешь вилкой на рыбину, тебе ее ловят и жарят, – отозвалась Ксения. – Китайцы в этом деле мастера. Да ладно, шучу, – прибавила она, заметив, что Нина смутилась.

Принесли толстое меню в кожаном переплете.

– Ты, пожалуйста, в правый столбик не смотри, – великодушно распорядилась Ксения. – Смотри в левый и выбирай, что понравится.

До Нины не сразу дошло. Она открыла меню, первым делом заглянула в правый столбик и лишилась дара речи: цены в несколько раз превышали не только рогожинские, но и цены во всех московских ресторанах и кафе, где ей доводилось бывать.

– Дорого, – тревожится она. – Может, зря мы сюда пришли? Вон за углом «Шоколадница». Да я, честно говоря, и на «Макдоналдс» согласна.

– Не говори ерунды, – фыркает Ксения. – Деньги надо тратить с размахом. Иначе они теряют смысл. Перестанешь жадничать, и их у тебя появится много. Деньги надо пропускать через себя… Если они застопорятся, их приток уменьшится… Так что расслабься и заказывай, что хочешь.

Всю жизнь, сколько Нина себя помнила, ей приходилось экономить. О конечной цели этой экономии, а также ее реальной необходимости она никогда не задумывалась. Даже начав откладывать небольшие суммы, она не могла позволить себе приобрести дорогую вещь, которая действительно нравилась. В магазине, повертев эту вещь в руках, она, как правило, со вздохом вешала ее обратно. И теперь в китайском ресторане, одном из лучших в Москве – так, по крайней мере, утверждала Ксения, – Нину одолевали привычные сомнения. Как может она заказать салат, который стоит, как пара приличных туфель? Или закуску из трепангов, которая дороже китайского пуховика на вещевом рынке?

Она рассеянно листала меню, собираясь остановиться на каком-нибудь скромном салате из помидоров и огурцов или его китайском аналоге. Ткнула пальцем в одно из наименований:

– «Медуза с огурцом», – прочитала она вслух. – Интересно, что это?

– Понятия не имею, – пожала плечами Ксения. – Попробуй – узнаешь.

Пробовать Нине не хотелось. Лучше остановиться на чем-нибудь действительно вкусном.

Наконец более-менее определились. Решено было заказать несколько разных блюд и накладывать понемногу в обе тарелки. Выбрали блинчики «ядза» с копченой уткой, суп «Династия Цинь» с тигровыми креветками, лобстера и трепангов. Нина так увлеклась изучением меню, что перестала думать о ценах.

«Династия Цинь» оказалась очень даже ничего, тигровых креветок они разделили пополам. После супа и блинчиков есть Нине уже не хотелось, но она все равно пробовала блюдо за блюдом – из любопытства. Они немного выпили, Нина опьянела и воспрянула духом. За их спинами маячил официант – следил за каждым движением и подливал в бокалы белое французское вино из бутылки, завернутой в твердое от крахмала полотенце. Заказывать под лобстера сладкое китайское не хотелось.

– Спасибо, помогать не нужно, – сказала Ксения, отнимая у официанта бутылку. Теперь наливала она сама, и делала это гораздо чаще.

«А ведь она хочет мне что-то сказать, – думает Нина, когда в их непринужденной болтовне возникает пауза. – Ну давай же, не бойся, – мысленно приказывает она. – Это на тебя так не похоже».

– Понимаешь, – начала Ксения и замялась: отхлебнула вина, промокнула рот салфеткой.

«Вот оно, – решила Нина. – То самое, зачем мы сюда пришли».

– Мы ведь работаем не из альтруизма, а за деньги, – осторожно продолжает Ксения.

– Не просто за деньги: за очень хорошие деньги. Но и дело хорошее тоже делаем.

– Без денег я бы предпочла, чтобы этим хорошим делом занимался кто-нибудь другой. Очень уж хлопотно. – И Ксения улыбается Нине: у нее такая славная, очень ее молодящая улыбка. Возможно, так кажется потому, что все остальное в ее лице – резкие скулы, насмешливый рот, глаза-буравчики – скорее отталкивает. – Мы работаем за деньги. За бабки, – задумчиво тянет Ксения, ковыряя вилкой лобстера. – А раз так, возникает вопрос: за какие именно деньги мы работаем и кому они в итоге достаются. Делаем-то мы все сами. А бабки наши уплывают, – последнюю фразу она произносит тихо и немного в сторону, точно беседует сама с собой.

– Ты отдаешь их Кириллу, – уточняет Нина, пытаясь зачерпнуть вилкой сладковатый белый соус, в котором подали лобстера.

– Вот-вот, – кивнула Ксения. – В принципе, меня это всегда устраивало, ты знаешь. А тут недавно я призадумалась… Обидно получается. Кирилл чужими руками жар загребает.

– Ну и что? Мы ведь тоже не бедствуем. Я права водительские скоро получу, по выходным с инструктором занимаюсь. Ты на дом копишь. Лобстеров вот едим…

– Ты права. Но пойми: работа наша с тобой – особенная, уникальная… Чтобы влезть в этот бизнес, некоторые люди готовы на… Готовы на многое. Между прочим, я работаю на Кирилла много лет… Все рогожинские закоулки облазила, все медвежьи углы обошла. Ну да, в самом начале Кирилл везде провел меня за руку, со всеми познакомил. Но ведь это было начало… К тому же, знакомил он меня только в самом Рогожине. А областные центры километров за сто? Нищие интернаты в поселках, которые не на всякой карте отмечены? А тараканьи деревни? Потом дело пошло, а для меня лично – никаких перемен… Денег столько же…

Нине становится жалко Ксению. Она еще не слышала в ее голосе такого отчаяния, такой усталости.

– Может, – осторожно говорит она, – тебе от него отделиться?

Ксения пристально смотрит в окно, где пестреет витраж с каким-то замысловатым китайским узором.

– Ну не знаю… Все ниточки и зацепки остаются у Кирилла…

– А зачем тебе его ниточки и зацепки? – удивляется Нина. – Испанцы давно пишут лично мне. Я могу предложить им работать с тобой напрямую.

– Предложить-то можно, конечно. Но видишь ли, я боюсь, что Кирилл узнает.