Прежде чем отправиться в аэропорт, я, пока она не видела, проскользнула в ее комнату и оставила на ее кровати колье с ангелом и список сотни вещей, которые я любила в ней. Некоторые из них были глупыми короткими воспоминаниями и лишь нам понятными шутками, но я знала, что, пока меня не будет, она станет перечитывать их снова и снова. Как и в прошлый раз, Коуп прилетел и встретил меня прямо в аэропорту Атланты. Он был более сдержан, чем обычно, на первом этапе нашего перелета, быть может, потому что во время нашей последней встречи я открыла ему и близняшкам слишком многое о себе и своих чувствах к Каю. Впрочем, я была не против тишины. И меня радовало, что он знал правду. Время пересадки в Лос-Анджелесе пролетело для меня в блаженном раздумье о том, как близко я находилась в тот момент к Кайдену. Коуп постоянно украдкой бросал на меня взгляды, но я была слишком погружена в свои мысли, чтобы разговаривать. В своих поездках я пересекала полмира, а Кайден об этом даже не догадывался. Я так долго цеплялась за прошлое, отказываясь двигаться дальше, но теперь обстоятельства заставляли меня сделать это. С каждым новым событием, с каждой поездкой я чувствовала, что отдаляюсь от него. Я посмотрела в иллюминатор и, перед тем как наш самолет отправился в далекий перелет через океан, мысленно послала привет за холмы Каю.

Еще до прибытия в Новую Зеландию начало сказываться нарушение биоритма. Мои внутренние часы были порядочно сбиты с толку, но, к счастью, энтузиазм, с которым я отправилась в путь, пока помогал справляться с этим. Мы с Коупом заняли угловой столик в ресторане аэропорта, где отец назначил нам встречу. Долго ждать не пришлось – вскоре он появился, цокая стальными набивками ботинок. Оставалось лишь удивляться, как ему удалось пройти мимо металлоискателей с таким количеством металла на ногах. Я поднялась и обняла его широкую талию. – Перелет прошел хорошо? – спросил он. – Отлично, – ответила я. Мы втроем склонились над столом, когда он вытащил конверт. Он не терял зря времени. – Это сын Мамона, Князя Жадности. Его зовут Флинн Фрейзер. Ему двадцать шесть лет. Он вытащил фото молодого человека с коротко стриженными ярко-рыжими волосами и немного кривым носом. Я легко узнала в нем вышибалу на ужасном саммите в Нью–Йорке. У Флинна был широкий рот с заразительной улыбкой. Казалось, он находился в тренажерном зале, стоя у боксерской груши с несколькими другими ребятами. На нем были ярко-красные шорты и белая футболка без рукавов. Он был невысокого роста по сравнению с другими парнями, но у него была мускулистая фигура, он мог похвастаться силой. Один из его зубов был более темный, чем остальные. – У него вставной зуб? – спросила я. – Возможно,– ответил отец. – Он борец ММА. Смешанные боевые искусства. Он чемпион в полусреднем весе в Австралии. Никогда не проигрывал. Ты сможешь лично убедиться в этом. Я закусила губу. Драки, даже в спорте, заставляли меня немного нервничать. – Что такое полусредний вес? – я через стол передала снимок Коупу. – Весовая категория между легким и средним. Около ста семидесяти фунтов. Его грех проявляется иначе, чем ты можешь подумать. Его отец становится змеем, когда дело доходит до накопления золота или драгоценностей, но этот парень, кажется, не заботится о таких приобретениях. Он жадный к вниманию и статусу, особенно, когда дело доходит до его ранга и репутации, является это победой на ринге или отношений с девушками. – Я думаю, что знаю его, – сказал Коуп. – Он же тот парень, который вынужден был развлекать Князей борьбой? – Да, это он. Вот вам его история. Флинн становится одержим грехом, только в чем-то соревнуясь. Его жадность выходит из-под контроля, будто это только его победа, и он должен ее заполучить. Его отец, большой фанат бокса, захотел, чтобы Флинн попробовал себя в бою, когда ему было только четырнадцать лет. Он быстро учился, и Мамон хвастался им перед всеми Князьями. Когда Флинну исполнилось девятнадцать, Шакс, Князь Воровства, поспорил с Мамоном, что Флинн не сможет победить его сына Эрика. Двадцатиоднолетний Эрик в свое время был боксером в Атлантик Сити, – он приостановился, садясь обратно и скрещивая руки. У меня неприятно засосало под ложечкой. – Прошло много времени с тех пор как что-то настолько жестокое Князья делали с нефами. Такое часто случалось, когда количество детей было таким внушительным. Так или иначе, в тот год ежегодный саммит проводился в Австралии, и они привели мальчиков, чтобы те дрались. Эрик долго держался, но когда Флинн нанес свой первый удар, он больше не мог остановиться. – Он убил его,– прошептала я. Папа поднял подбородок в подтверждение. – На прошлой неделе была годовщина со дня смерти Эрика. Я проследил за Флинном, когда он поехал в карьер, где несколько лет назад он выбросил тело. Он вытащил второе изображение из конверта. Флинн сидел на краю карьера совершенно беспечно, не смотря на то, что в нескольких сотнях футов под ним бушевала вода. Он скрестил ноги, а его лицо покоилось в его ладонях. Его вид, полный печали и раскаяния, заставил меня судорожно отойти от фотографии. – Он может быть грубым, Анна, но бояться его не стоит. Его будет проще уговорить, чем дочь Сонелионна. Я очень на это надеялась. – Как Зи? – спросила я. – Кто-нибудь из твоих шептунов проверял как она? – Она немного удручена пребыванием там. Мы с Коупом посмотрели друг на друга. Я хотела, чтобы все это планирование не занимало так много времени. Папа вручил нам билеты на бой Флинна, два пропуска за кулисы, информацию о нашем отеле и адрес дома Флинна, прежде чем поцеловать меня в лоб на прощание.

Полет прошел без осложнений, за исключением одной маленькой неприятности. Мы с Коупом ужасно хотели спать. Я хотела заставить его сделать глоток моего латте, ожидая увидеть, как он отпрыгивает от стен салона из-за порции кофеина. Он, смеясь, оттолкнул мою неудачную попытку поднести стакан к его рту. Затем очень нехарактерно ткнул меня в талию, и я запищала. Джентльмен постарше в соседнем ряду с неодобрением посмотрел на нас, и я отвернулась. – Давай искать компромисс, – сказал Коуп. – Ты выпьешь мой зеленый чай, а я выпью твою... засахаренную грязь. – Договорились. Мы поменялись напитками, и я почувствовала во рту горьковатый натуральный привкус. Он сморщил нос в ответ. – Там нет сахара! – заявила я. А он сказал:– Это слишком сладко! После еще одного приступа хохота я устроилась поудобней, пытаясь сфокусироваться на моей домашке. Это заняло немного времени, но я закончила ее, успев при этом поспать до того, как мы начали снижаться. Проснувшись, я была рада увидеть Мельбурн в окне – группу высоток вдоль радужного океана. Вода сверкала и искрилась, когда мы начали посадку.

Австралийское лето приятно отличалось от зябкости, которую я оставила в Джорджии. В нашем отеле люди были очень дружелюбными, давая нам подсказки. Я как идиотка улыбалась, слыша их удивительный акцент, хотя технически, я была здесь единственной с акцентом. Когда мы зарегистрировались у стойки регистрации, мне вручили небольшую запечатанную коробочку. – Это доставили вам, мисс. Я поблагодарила консьержа и спрятала ее в карман. Мы с Коупом поднялись на зеркальном лифте на пятый этаж. Мы обменялись запасными ключами от наших комнат, на случай чего-то срочного.