Финн заводил разговор и о браке, правда, пока в теоретическом плане. Все таки это был бы слишком поспешный шаг, но сама идея не казалась такой уж безумной. Финна не слишком волновало, как и где это можно осуществить, он был уверен в одном: остаток жизни он хотел бы провести с ней. И Хоуп начинала склоняться к тому же, хотя и не была уверена, что только брак может дать им эту возможность. Они уже и так практически живут вместе и скоро будут жить вместе в Ирландии.

А еще Финн поразил ее тем, что завел разговор о продолжении рода. Сказал, что хотел бы от нее ребенка. Хоуп деликатно заметила, что такой «проект» надо осуществлять вдвоем, а она пока не чувствовала себя к этому готовой. Она была не прочь вернуться к этому разговору позднее, когда у них будет кое какой опыт совместной жизни. Но, призналась себе Хоуп, идея эта ей понравилась. Особенно когда она рассматривала фотографии Мими и вспоминала, какой очаровательной малышкой она была. Мысль о совместном ребенке с Финном ее страшила и привлекала одновременно. Думая о ребенке, Хоуп будто становилась моложе. Финн твердил, что в их возрасте это вполне возможно, у него есть несколько друзей, которые завели детей в зрелом возрасте. Он настойчиво вбивал ей эту мысль в голову, но согласился подождать хотя бы пару месяцев, прежде чем вернуться к этой теме.

В такси по дороге в аэропорт Финн молчал и не выпускал Хоуп из объятий. Они целовались и тихонько перешептывались, он пообещал позвонить сразу же, как доберется. Он летел ночным рейсом, и звонить ей будет уже слишком поздно, но для него уже наступит утро.

– Приготовлю дом к твоему приезду, — пообещал он. Сказал, что предстоит большая уборка, и еще надо вызвать специалиста по каминам, чтобы не замерзнуть, ведь зима на дворе. Велел взять с собой побольше теплых вещей, а также крепкую и удобную обувь для прогулок в горах. Она приедет в начале февраля, значит, холодная и ветреная погода гарантирована. Хоуп пообещала пожить у него месяц и сама уже с нетерпением ждала новой встречи. В марте Финну так или иначе предстоит сесть за работу, а у нее назначены съемки в Нью-Йорке, так что пробыть дольше никак не удастся. Но месяц — это уже хорошо, в Нью-Йорке они тоже провели вместе четыре недели.

Прощание в аэропорту было трудным. Хоуп и не представляла себе, что расставание будет мучительным. Она чувствовала себя так, словно из груди у нее вынимали сердце. Давно уже она не испытывала таких сильных эмоций. Даже к Полу ее чувства были иными, да и такой душевной близости между ними, пожалуй, не было. Их отношения развивались размеренно и неспешно, тем более что она была студенткой, когда они встретились, а он — зрелым мужчиной. Пол тогда не торопил события. Другое дело сейчас. В их возрасте такая спешка вполне объяснима. Такие истории были им хорошо известны: люди познакомились и полюбили примерно в таком же возрасте, уверились в том, что наконец нашли свою половину, и уже через несколько месяцев вступили в брак. И все же объяснить это кому то будет нелегко. Прошел всего месяц, а они уже не только влюбились без памяти, но и решили провести вместе оставшуюся жизнь.

Хоуп решила, что Полу она пока ничего говорить не станет. Не хотелось его волновать, да и кто знает, как он воспримет эту новость? Правда, она давно уже живет одна и свободна в своих решениях и поступках. И все же Хоуп понимала, что Пол вряд ли одобрит ее роман с другим мужчиной. Она решила сначала познакомить его с Финном — они наверняка подружатся. В отношении Пола Финн пока никакой ревности не выказывает, и слава богу. В противном случае Хоуп бы нервничала. Пол занимает большое место в ее жизни, и она его нежно любит, пусть и платонически, и знает, что так будет всегда, до конца его дней, которых она ему желает как можно больше. В январе она один раз с ним разговаривала, он все еще находился на яхте и направлялся в сторону Сент-Барта. Она ничего не сказала ему про Финна. К тому же Пол может позвонить ей на мобильный, где бы она ни была, а значит, и в Ирландию, причем нет никакой необходимости оповещать его о том, где и с кем она находится, разве что ей самой захочется ему сказать. Пока такого желания у нее не возникало.

Они с Финном в последний раз поцеловались, он прошел досмотр и скрылся из глаз, а она вернулась в город на той же арендованной машине. Впервые за целый месяц Хоуп осталась одна, и это было так странно. То, что теперь не придется ни с кем жаться на узкой кровати, служило слабым утешением. Для них с Финном это был немыслимый трюк, но он настаивал на том, чтобы спать вместе, причем каждую ночь. Она пообещала к следующему его приезду попытаться водрузить на антресоль кровать пошире, что было непросто.

После отъезда Финна ее жилье опустело. Хоуп, вернувшись, какое то время бесцельно бродила по комнате, потом села за компьютер и ответила на несколько сообщений, проверила почту, отослала кое какие замечания по работе своему ретушеру, после чего приняла ванну и с книгой легла в постель. Она уже скучала по Финну, но не могла не признать, что побыть некоторое время одной тоже бывает приятно. Финн любил, когда ему уделяют внимание, без конца занимал ее интересными разговорами и ни на миг не хотел разлучаться. И для разнообразия было совсем неплохо теперь побыть одной, хотя Финну она в этом ни за что не признается.

Его звонок разбудил ее в три часа ночи. Финн только что прилетел и звонил сказать, что любит ее и ужасно скучает. Хоуп сказала, что тоже его любит, послала ему поцелуй в трубку и снова легла. А в девять он позвонил опять. Рассказал обо всем, что планирует сделать в доме к ее приезду, и она терпеливо его выслушала. Финн был как ребенок, и это трогало Хоуп до глубины души. Эта его детская непосредственность делала его совершенно неотразимым. Рядом с ним легко забывалось, что он известный и успешный человек. Да и Финн забывал о ее славе, когда находился с ней. Для них это не имело значения.

Финн звонил Хоуп по три раза на дню, и она часто звонила ему в свободные минуты, в перерывах между проектами и переговорами, походами в галерею и встречами с кураторами. Все было прекрасно до того дня, когда Хоуп должна была вылететь в Лос-Анджелес. Финн снова вспомнил о Роде Бимсе и предупредил, чтобы она не вздумала с ним флиртовать и чтобы даже в ресторан не вздумала с ним ходить. Хоуп пообещала этого не делать и напомнила, что у Бимса молодая жена, которая ждет ребенка, так что ухаживания его ей не грозят.

– Как знать, как знать… — не сдавался Финн. — Лично я предпочел бы тебя любой молоденькой!

– Вот поэтому я и люблю тебя, — улыбнулась Хоуп. Она уже опаздывала в аэропорт и поспешила завершить разговор.

Пока она находилась в Лос-Анджелесе, Финн звонил беспрестанно. В конце концов Хоуп даже была вынуждена на время съемок выключить мобильник, а когда вновь включила, тут же получила от Финна выговор.

– Чем ты там занимаешься? — накинулся он.

– Фотографирую, дурачок! — попыталась успокоить его Хоуп. Она впервые сталкивалась с подобной ревностью. Полу бы такое и в голову не пришло, да и ей тоже. — Я уже закончила, сейчас я в отеле. Завтра утром у меня переговоры в музее Лос-Анджелеса по поводу выставки в будущем году, и можно лететь. Вылетаю завтра же. Так что перестань нервничать! А с Бимсом я больше не увижусь. — На самом деле Род Бимс с женой пригласили ее на ужин, но она отказалась, сдержав данное Финну слово. И испытывала по этому поводу сожаление. Раньше она всегда принимала подобные приглашения от объектов своих съемок после завершения работы. И впервые отказалась от подобного предложения, не желая огорчать Финна. Хоуп искренне надеялась, что он сумеет совладает со своей ревностью. Его ревность и раздражала, и одновременно льстила ей. Она чувствовала себя юной красоткой, внимания которой добиваются мужчины. Она много раз говорила Финну, что для ревности у него нет причин. Но переубедить Финна было невозможно.