Теперь немного о положительном в, так сказать, базовой комплектации.

Всё-таки круто у «Пети» с воздушной обороной. Несмотря ни на что. В сравнении с первенцем «орланов» – крейсером «Киров» тем более.

Далее. По РЭБ-противодействию, постановке помех и ложных целей «Пётр Великий» однозначно переиграет своих оппонентов, взяв банально массой и мощностью передатчиков.

Не будем притягивать (конечно, не за уши) то, о чём умолчали разработчики в теме «военная тайна». В конце концом американе тоже могли не распространяться о хитрых «фишках» своих «вундервафель». Сравняем паритетом.

Но со схемой бронирования крейсера до сих пор (даже в век тырнета) что-то му́тят.

А наши корабли всегда проектировались с большим запасом прочности. Хотя бы из-за того, что им приходится ходить во льдах северных морей. Так что если и словит чего, может не фатально…

Но у нас ведь своя, особая ситуация. Пусть не радужная, но и не катастрофичная. Проблему дальнего (загоризонтного) обнаружения Терентьев решил, пусть не самым идеальным образом – зависшим дозорным «камовым».

И не на дворника командир учился – сразу сообразил, едва окинув расклад на карте: две группы самолётов с откровенными намерениями. Где там отвлекающая, где ударная? Должна быть и третья!

А секторальность ПВО крейсера на «теориях» за партой неоднократно обсчитывалась.

Самым правильным решением было – смена курса, чтобы оптимально загнать противника в зону комплексного действия ПВО.

Логика американцев была проста: две группы («интрудеры») зашли с кормы и левой раковины. «Русский» рвётся домой и должен отвернуть на западные румбы. И тогда огибающая с востока группа «фантомов» основательно насядет с кормовых углов. Тогда как «интрудеры» завалят противника «гарпунами» с правого траверза.

Получилось бы пересыщение в атаке с кормового сектора и как итог – пробой обороны.

Терентьев раскусил противника.

В первую очередь задавили системами РЭБ «Проулер», одновременно забивая частоты каналов связи для «Хокайя» ДРЛО.

Повернул корабль на ост, тем самым выводя «фантомы» под носовую РЛС целеуказания С-300 «Форт М».

Другое дело, что «эф-четвёртые» стелились за радиогоризонтом и радар управления «фортом» был пока слеп.

Терентьев приказал произвести залп С-300, ориентируясь на некую условную, расчётную позицию, на точку координат, выданную «вертушкой». С упреждением. Дистанция до «фантомов» – 180 километров.

На марше 12 ракет шли по радиокоманде, а потом операторы их «отпустили» за радиогоризонт по инерциалке, позволив активной радиолокационной ГСН самой навестись на цель.

Через две с мелочью минуты с «камова» лаконично сообщили, что наблюдают ломку строя противника и вероятность поражения – вполне себе расчётных шести целей. Неплохо!

«Петру» не нужна была такая тонкая координация отвлекающих, ударных и обеспечивающих групп.

Сменив курс, при этом в самом неожиданном направлении, «русские» разворошили всю плановую организацию штатовцев.

«Хокай» стал вносить коррективы, только когда «отбежал» на нужное для устойчивой связи расстояние.

Получив обновлённые данные, ударные группы вынуждены были действовать самостоятельно.

При секторе ПВО крейсера в 90 градусов ширина охвата средствами ЗРК достигала более 100 километров, и чтобы снова выйти на нужные рубежи, группе «чарли» пришлось бы сделать немалый крюк. Попробуй успей!

Терентьев не хотел раньше времени «светить» дальность ракет 48Н6Е2 «Форта», выжидая, когда две группы на средних высотах подойдут хотя бы на 150-километровую дистанцию.

Это было ошибкой.

Получив от «Хокайя» информацию, что «русский» сменил курс и атаковал группу «чарли», «интрудеры» обеих групп нырнули за радиогоризонт, взведя ГСН «гарпун», наматывая километры до дистанции пуска – 100 километров.

С «Петра» лишь успели по ним пальнуть с обоих «фортов» (в режиме: «сами найдут») и срочно перенацеливались на «шрайки». Целую свору «шрайков».

А потом, с заметным опозданием, и «интрудеры» стали пускать свои противокорабельные ракеты.

Понеслось!

* * *

Это была не теория и не тепличная практика учений.

Сканирование, целеуказание, «нарезка» параметров, дублирование огневых средств, фактические стрельбы.

От обилия целей разбегались глаза. Образно… и страховка «на случай против любого случая» истончалась с безумной прогрессией, передавая этап от одного эшелона обороны, до следующего, выметая боезапас, выклёвывая атакующую стаю.

И выяснилось, что теории порой не только завышают свои показатели, но и преподносят приятные сюрпризы.

Воистину война порой дело случая.

Очень сложно словесно показать скоротечную машинерию ракетных ударов обычным описанием – теряется острота, скорость, время, вредя достоверности. Пуск-выстрел ракетоснаряда по правде звучал бы в самом мягком, не рвущем перепонки варианте как: фьють, бумс, трах, тибидох! Тибидох не исключается. Потому что всегда есть и остаётся время и место для невозможного, почти чудодейственного. А потому простим эту маленькую лирику.

Ну, что ж. Начнём!

Мостик пустовал – слишком открыто и опасно.

Всё управление перешло в боевую рубку и БИЦ.

Боевая рубка потела людьми, их нервами, озвученными и не высказанными мыслями. Отражала от стенок-переборок звенящие голоса операторов зенитных комплексов, зуммеров и писков аппаратуры. Капали доклады постов РЭБ, рапорты командиров БЧ. По обстановке, по контрдействию. Терялись цели, вновь находясь, двоясь, множась на ноль.

А прущий на 30 узлах корабль вздрагивал в едва уловимых продольных смещениях, устраивая присядки при выбросе из шахт (то носовых, то кормовых) мощных двухтоннок «фортовских» перехватчиков[13].

А там снаружи…

Вытянутый осёдлый силуэт, со вздёрнутой носовой оконечностью и ску́ченной в миделе надстройкой… стремительный… рассекающий волны…

Это издалека… а ближе – громила… Серый, угрюмый.

Издалека – словно потерялся на просторе вод, а вблизи…

Вдруг, кутаясь дымными бутонами, озаряясь каротиновым цветом стартовиков, в секунды взращивая изломанные кудлато-дымные щупальца-ветви… одну за другой уносящихся к целям…

Словно разбрасываясь в стороны… раскидываясь реактивными корпускулами, кусками кинетики… лишь бы не позволить этим – добраться, достать, впиться, разорвать…

И самому не разорваться, не разбиться в лепёшку…

Клубы выхлопа и вовсе заволокли бы корабль, если бы не 55 км/ч, сбивающие чад, оставляя оседающие дымные отростки стартовиков за кормой, сиротливо лишившиеся основы и наконечника – черкнувшей вдаль ракеты.