— Касталлак… — Его лицо посерело. — Я не…

— Даже и не говори мне, что не понимаешь, о чем я! Чертов дурак! Как ты смеешь рассказывать своей любовнице о моей личной жизни!

— Любовнице! — Он, казалось, был на грани обморока.

— Любовнице! — заорал я. — Любовнице! Ты рассказал этой шлюхе из Пенмаррика о Розе Парриш!

— Кларисса мне не любовница, — сказал он. — Не любовница.

— Ты думаешь, что сможешь убедить меня в этом? — Я почувствовал, что снова теряю над собою контроль. — Она ведь уступает любому, кто предложит ей свои услуги! Великий Боже, она даже мне себя предлагала! Так что и не говори мне…

Он поднялся. Он весь дрожал.

— Ты… ты. — Он не мог говорить. — Ты хочешь сказать, что ты и она…

— Господи Боже, Винсент, не будь таким дураком! Ты думаешь, что у меня возникло желание вступить с ней в связь на вытертом индийском ковре в гостиной Пенмаррика после того, как я узнал, что ты ей рассказал…

— О Боже, — сказал он и неожиданно опять сел. — О Боже. — Он закрыл лицо руками.

Я смотрел на него.

— Очень хорошо, — с горечью произнес я наконец. — Очень хорошо. Она тебе не любовница. Может быть, она спит со старшим конюхом. Но если она тебе не любовница, то у тебя остается еще меньше шансов оправдаться в том, что ты рассказал ей о Розе Парриш! Я открыл тебе строжайший секрет… я полагался на твою корректность как юриста и джентльмена, а ты предал мое доверие, предал эти понятия…

— Не тебе говорить об этике, — сказал он. — Если бы ты вел себя как джентльмен, тебе не пришлось бы рассказывать мне о Розе Парриш.

— Черт тебя побери! — заорал я. — Не смей читать мне мораль!

— И ты не смей!

— Ты…

— Очень хорошо, я прошу прощения. Я прошу прощения за то, что я выдал Клариссе твою тайну! Я не собирался ей говорить, мы просто беседовали о тебе, и она сделала замечание о том… о том, что ты не так красив, как ее брат Реймонд. И тут я, не подумав, ляпнул, что другие женщины находят тебя достаточно привлекательным…

— Ты слабый, бесхребетный…

— Я не хотел говорить ей, клянусь! Но я любил ее, Касталлак, я и сейчас люблю ее, и когда я с ней, я обо всем забываю, я словно глина в ее руках…

— Глина! — Я посмотрел на него с презрением. — Она тебя, бедного, сломает. Разорвет надвое! Ты просто теряешь время, потому что она никогда тебя не полюбит. Самое большее, на что ты можешь надеяться, это несколько часов в ее спальне в Пенмаррике, прежде чем она найдет еще кого-нибудь.

Удар был так быстр, что я не успел уклониться от его кулака. Только что он бессильно сидел в кресле и вот уже вскочил, перегнулся и отшвырнул меня в другой конец комнаты. Я ударился о три ящика с документами, сбил с табурета груду бумаг и влетел в деревянный шкаф. Дверца шкафа распахнулась. Ручки, перья и бумага каскадом посыпались на пол.

— Касталлак… ты в порядке? — Он был настолько джентльмен, что даже попытался помочь мне подняться после того, как сбил с ног.

Я поднялся с пола без его помощи и повернулся к нему спиной.

— Касталлак, прости меня. Послушай, я не хочу с тобой ссориться. Пожалуйста, давай помиримся и останемся друзьями. Я знаю, что поступил отвратительно, предав тебя, я прошу прощения от всего сердца, но…

— Я никогда больше не смогу тебе доверять, — процедил я сквозь зубы и вышел из комнаты.

Дверь захлопнулась с громким стуком. Три пожилых клерка из соседнего офиса с любопытством посмотрели на меня поверх очков, но я не остановился. Не понимая, куда иду, я вышел на улицу и, все еще не в состоянии сказать ни слова от ярости, промчался вниз к лужайке к успокаивающей тишине гостиницы «Метрополь».

Прошло немало времени, прежде чем я вернулся в тот офис, чтобы помириться с Майклом Винсентом; мы не общались много месяцев.

2

В тот день я нашел для Розы комнаты с видом на море и нанял дочь хозяйки, приятную, умелую женщину, чтобы готовить, ходить по магазинам и помогать Розе в других делах по хозяйству.

— Моя кузина миссис Парриш слабого здоровья, — объяснил я и хозяйке, и ее дочери, когда все приготовления были закончены. — Месяц назад ее муж трагически погиб во Франции.

Они сочувственно вздохнули.

— Бедняжка, — сказала хозяйка. — Бедная молодая леди.

— Он участвовал там в испытаниях безлошадной кареты, — фантазировал я. — Мотор взорвался, и карета вышла из-под управления. Это была большая трагедия.

Глаза у них округлились. Они слышали, что во Франции происходят такие вещи, но впервые познакомились с человеком, который был напрямую связан с этим последним достижением современной науки.

— Эх уж эти мне новомодные изобретения! — неодобрительно прокомментировала хозяйка.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — поддержала ее дочь. — Совсем ничего.

Они дружно закивали. Я оставил их размышлять о судьбе мифического мистера Парриша и отправился в холл гостиницы «Метрополь», чтобы написать записку Розе. Я сообщал, что снял комнаты и нанял горничную и обещал прислать за ней в Сент-Ивс наемный экипаж в следующий понедельник.

«Скажешь Тринам, что экипаж доставит тебя на станцию и ты поездом отправишься в Лондон, — писал я. — Если они захотят проводить тебя, скажи им, что расставание на станции будет для тебя слишком тяжело. Я постараюсь оказаться на месте к твоему приезду, но если меня не будет, тебя встретят миссис Полджер и ее дочь, поэтому волноваться незачем. У менеджера «Грейт-Вестерн-Банка» на Маркет-Джу-стрит, дом 16, я оставлю тебе двадцать фунтов, а если тебе когда-нибудь понадобятся деньги и не удастся сразу со мной связаться, ты всегда сможешь обратиться к Майклу Винсенту, юристу в конторе «Холмс, Холмс, Требарва и Холмс» в переулке Боли-то, дом 3, недалеко от Маркет-Джу-стрит рядом с памятником сэру Хамфри Дейви. Я, конечно, буду писать тебе каждую неделю…»

Я подумал, что не будет вреда, если я дам ей адрес Винсента. Несмотря на наши нынешние отношения, он не откажет в помощи женщине, попавшей в беду.

Я запечатал письмо, отправил его, вернулся к своему коню. К тому времени вечер уже начинался, и я знал, что мне надо поторапливаться, чтобы успеть домой к ужину. Поэтому, чувствуя одновременно и удовлетворение от того, что все приготовления для Розы завершены, и горечь от ссоры с Винсентом, я покинул Пензанс и холмами поехал через Зиллан к дому своего отца в Морве.

3

Отца я, когда приехал домой, не встретил. Я предположил, что он работает у себя в кабинете, и, почистив коня и оставив его в конюшне на попечение Мэннака, отправился в свою комнату и начал переодеваться к ужину. Вскоре миссис Мэннак принесла мне горячей воды.

— Мистер Касталлак хочет поговорить с вами, сэр, — сообщила она, ставя кувшин на тумбочку. — Когда будете готовы.