* * *

Англичане быстро нашли удачное применение своим доггерам. В 1412 году, всего через год после изгнания из Бергена, «рыбаки из Англии» появились у южного побережья Исландии, бросив вызов норвежским и ганзейским монополиям. В 1413 году сюда прибыло уже «тридцать или более» рыбацких судов: англичане обменивали свой товар на скот. Моряки подвергались тяжелым испытаниям. В Чистый четверг 1419 года 25 английских рыболовецких судов были разбиты штормом. «Все люди погибли, а грузы и обломки кораблей были выброшены на берег»[75]. Вскоре англичане завоевали столь прочные позиции в торговле исландской треской, что Берген был вынужден смягчить ограничения.

Английские доггеры оказались настолько эффективными, что власти Исландии вскоре пожаловались своим датским хозяевам на чужеземцев, истребляющих популяцию трески. Дания, в свою очередь, направила протест английскому королю Генриху V, который немедленно запретил такие плавания. Об этом было объявлено в каждом порту, несмотря на возражения Палаты общин, заявившей, что, «как хорошо известно», треска покинула свои прежние места обитания у берегов Норвегии. Ни английские рыбаки, ни исландцы, жившие вблизи промысловых районов, не обращали на этот запрет никакого внимания, поскольку торговля приносила огромную прибыль обеим сторонам. Один доггер мог взять на борт десять человек с провиантом на лето и солью для хранения улова – и вернуться с 30 тоннами рыбы. Суда покидали Англию в феврале или марте и при попутном ветре и некотором везении достигали Исландии примерно за неделю. В случае неудачи зимние штормы могли разрушить несколько судов и смыть за борт множество матросов. Добравшись до Исландии, доггеры все лето ловили рыбу на некотором отдалении от берега, лишь изредка возвращаясь домой, чтобы выгрузить улов и пополнить запасы продовольствия. Бесстрашные моряки стойко переносили ледяные брызги и пронизывающие ветры, не имея от них почти никакой защиты. Представьте себе мартовский шторм посреди Атлантического океана, когда вы не можете согреться, потому что боитесь разводить огонь; оказавшись во власти огромных волн, вы непрерывно откачиваете воду, чтобы остаться на плаву; одежда на вас промокла насквозь, а температура воздуха близка к нулевой… Рыбаки привыкли к условиям, которые сегодня кажутся невообразимыми: кто-то должен был удовлетворять спрос на постную пищу.

Рыбу продавали в октябре и ноябре к предстоящему посту. При правильном хранении между слоями соломы сушеное филе не портилось до двух лет. По сути, исландская треска была валютой – гораздо более стабильной, чем золото Индии.

Десятилетиями у английских рыбаков не было конкурентов. Но в 1430-х в промысловых районах появились вездесущие ганзейцы, которые даже начали поставлять треску прямо в Лондон. Вспыхнули баталии и грабежи, а дипломаты обменивались нотами протеста. Исландские воды стали слишком тесными, а запасы трески истощались, в том числе из-за резкого падения температуры морской воды. Самые предприимчивые баскские и английские шкиперы искали новые рыбные места еще дальше в Атлантике.

* * *

Треска в изобилии водилась у берегов Европы, Исландии и Северной Америки. Маршруты норвежских покорителей Севера и Запада в более теплые времена совпадали с ареалом обитания крупных популяций трески. По мере того как паковые льды продвигались на юг, а вода близ Гренландии остывала, треска мигрировала к югу и западу от Исландии, где популяция, по-видимому, была неустойчивой (эти изменения слабо задокументированы). В XV и XVI веках капитаны рыболовецких судов упорно преследовали треску даже далеко на западе.

Рыбаки – скрытные люди, хорошо знающие, что их жизнь зависит от тщательно оберегаемых, передаваемых из поколения в поколение знаний. Эти знания они никогда не доверяли бумаге или чиновникам. Баски были отличными мореплавателями, не боявшимися переходов в 2000 км через Бискайский залив в Северное море и дальше. Они охотились на китов в приполярных водах и следовали за ними на запад, в Гренландию, по маршрутам древних мореплавателей. Еще в 1450 году они побывали в Восточном поселении норвежцев, где были обнаружены их следы, а через некоторое время, вероятно, совершили путешествие на юг вдоль побережья Лабрадора. Там они обнаружили не только китов, но и огромные стаи трески. Слухи о новых рыболовных угодьях и таинственных землях далеко на западе расползались по рыбацким деревням и тавернам и, конечно, доходили до ушей торговцев.

Бристоль, расположенный на юго-западе Англии на реке Северн, стал к 1300 году крупным торговым портом. Его хорошо защищенная гавань занимала выгодное положение на полпути между исландской треской и виноградниками Испании и Франции. Бристоль процветал благодаря торговле до 1475 года, когда Ганзейский союз внезапно запретил местным купцам покупать исландскую треску. К тому времени почтенные жители Бристоля уже были хорошо осведомлены об успехах баскских рыбаков в Атлантическом океане. До них постоянно доходили слухи о далеких западных землях, в том числе о месте под названием Хай-Бразил. В 1480 году богатый таможенный чиновник Томас Крофт и купец Джон Джей послали корабль на поиски Хай-Бразила, чтобы основать там базу для ловли трески. На следующий год Джей отправил еще два корабля – «Тринити» и «Георга». История не сохранила сведений о том, причаливали ли они хоть к какому-то берегу, но корабли возвращались с таким количеством трески, что Бристоль заявил Ганзейской лиге о своей незаинтересованности в переговорах о возобновлении прав на тресковый промысел в Исландии.

Крофт и Джей не сообщали, откуда взялась треска, но слухи все равно распространились. В 1497 году, через пять лет после высадки Христофора Колумба на Багамах, генуэзский[76] торговец Джованни Кабото (Джон Кабот) отплыл из Бристоля на запад. Он искал не рыбу, а северный путь к азиатским плантациям пряностей. Тридцать пять дней спустя Кабот обнаружил скалистый берег, омываемый водами, которые кишели треской. Там же оказалось множество баскских рыболовецких судов. В письме одного итальянца, который посетил Лондон и слышал рассказы о путешествии Кабота, говорится, что «море покрыто рыбой, ее ловят не только сетями, но и корзинами, к которым привязывают камни, чтобы они погружались в воду». В свою очередь, бристольцы с корабля «Матфей» вернулись весьма довольными, поскольку их суда «привезут так много рыбы, что королевство больше не будет нуждаться в Исландии»[77].

К 1500 году огромные рыболовецкие и китобойные флотилии ежегодно отправлялись на Большую Ньюфаундлендскую банку. Полвека спустя более 2000 басков каждое лето наведывались к Лабрадору, где они перерабатывали свой улов, прежде чем отплыть домой с осенними западными ветрами. Бристольские корабли сначала шли в Португалию за солью, отважно пересекая беспокойной зимой Бискайский залив, а затем отправлялись к Ньюфаундленду за треской. Со своим уловом они возвращались в Португалию, наполняли трюмы вином, оливковым маслом и солью для Бристоля. Английские суда двигались на юг вдоль изрезанных берегов современной Новой Шотландии и штата Мэн в поисках трескового рая. Пятнадцатого мая 1602 года корабль «Конкорд» обогнул «огромный мыс» Кейп-Код и «встал на якорь в месте глубиной 15 морских саженей, где мы взяли большой запас трески». Шкипер «Конкорда» Бартоломью Госнольд отмечал, что весной «у этого берега больше рыбы, и такое же ее изобилие, как у Ньюфаундленда… и, кроме того, эти места… были глубиной в семь морских саженей и менее чем в лиге от берега; в то время как в новообретенных землях рыбу ловят на глубине в сорок-пятьдесят морских саженей и гораздо дальше от берега»[78]. Он отправился в путешествие сразу после того, как его жена Марта родила ребенка, и назвал лесистый остров в ее честь – Мартас-Винъярд («виноградник Марты»). Два десятилетия рыбаки довольствовались тем, что в благоприятные месяцы ловили и сушили треску недалеко от берега, но никто не оставался пережидать там суровые ветреные зимы в период усилившихся холодов. Позднее, в 1620 году, «Мэйфлауэр» привез в Новую Англию пилигримов, чтобы они «служили своему Богу и ловили рыбу»[79]. Таким образом, похолодание на севере после XI века, участившиеся штормы и непредсказуемая погода на море, а также поиск лучших мест для ловли рыбы способствовали заселению Северной Америки европейцами.