– Семья и традиции – это то, что мы свято храним. И в нашей семье очень сильны наши традиции.

– Кхм?

– Мы люди моря, Розмари. Твоя мать и Мюриэль изучают его, Корделия и я покупаем и продаем его дары, Марина работает волонтером в спасательном центре, занимается пингвинами. Все мы посвятили морю свою жизнь – у нас могли бы уже вырасти рыбьи хвосты.

– Как насчет Дженны? Она руководит сиротским приютом.

– Сиротским приютом под названием «Маленькие рыбки».

Я недовольно фыркнула.

– Я под впечатлением, пап.

– Суть в том, что все они работают рядом с домом.

– Суть в том, что я не одна из них. Я совсем другая. Я хочу вырваться отсюда и увидеть мир.

– Разве у тебя здесь не всего вдоволь? Неужели ты так не любишь нас, что не хочешь находиться рядом? Неужели ты нас не любишь, Розмари?

Это не так, но на сей раз у него не выйдет сыграть на этом и привести сражение к обычной развязке: виновные сдаются в плен и вознаграждаются получением великодушного отцовского прощения.

– Папа, я люблю тебя, но сейчас ты ведешь себя немного глупо. Я не собираюсь сбегать из дому. Я просто буду работать на съемочной площадке. И кто знает? Ты можешь оказаться прав – возможно, выяснится, что я для этого не гожусь. Возможно, там будет много тяжелой, скучной работы, и я выкину весь этот вздор из головы и угомонюсь, и в следующем году в нашей семье будет пополнение.

– «В нашей семье будет пополнение», – повторил он в ужасе.

– Я не собираюсь залететь от кого-нибудь, пап! – рявкнула я. – Я имела в виду, что, может, я решу заняться семейным бизнесом.

– Но фильмы, Розмари! Ну, ей-богу!

– Я не считаю, что бизнес, который создает такое изумительное волшебство, плох во всем.

Я поцеловала его в лоб, подхватила свои шпильки и многочисленные пакеты и пошла к двери. Но папа еще не приступил к пятому этапу.

– Ты разочаровала меня, Розмари.

– Я сожалею, что ты так думаешь.

По правде говоря, ничуть.

Я нервничаю, волнуюсь, испугана и лишь самую капельку чувствую себя виноватой. Но ни о чем не жалею. С моих плеч словно гора свалилась, и я испытываю несказанное облегчение, и на сердце у меня легко, и оно шепчет мне о свободе и о приключениях, что ждут меня впереди.

На следующее утро, едва над плоской вершиной Столовой горы[24] забрезжил рассвет, я уже стояла у главного входа киностудии. Охранник на пропускном пункте спросил мое имя, попросил подтверждение у кого-то по рации, затем открыл мне ворота и показал, как припарковаться.

– Подождите здесь, за вами приедут, – сказал он.

Я осталась ждать, гадая, что принесет мне новый день. Я не знала, каковы будут первые задания, но можно сказать, что я вооружилась макияжем, укладкой, новой одеждой, а также я захватила с собой планшет-блокнот и бумагу, три ручки, многофункциональный складной нож, полностью заряженный айфон, внешний аккумулятор для него про запас и маленькую косметичку, где были свежекупленная помада, румяна и маленькая расческа. А еще мятная жвачка – так, на всякий случай.

Рыжеволосая девушка, которой было около двадцати с небольшим, подлетела ко мне на гольфкаре.

– Ты Роми? Новая личная помощница мистера Раша? – спросила она с американским акцентом.

– Да, привет.

– Я Бекка.

Мы обменялись с ней рукопожатием, она жестом указала мне на место рядом с собою:

– Меня прислал Полип.

– Кто? – уточнила я, когда мы тронулись и поехали, подпрыгивая, по дороге, ведущей к павильонам.

– Личный помощник Силлы. Его имя Филипп, но мы зовем его Полип.

– Почему?

– Ты поймешь, когда с ним познакомишься. Вот твой пропуск.

Она дала мне в руки пропуск с фотографией в виде бейджа, который я прикрепила к своей блузке.

– Эй, если я сказала, что мы зовем его Полип, это не значит, что нужно называть его так в глаза. Попадешь впросак!

– Поняла.

– Сдаётся мне, Полип считает себя слишком важной персоной, чтобы самому тебя встречать. Мне придётся ввести тебя в курс дел, но, извини, я буду делать это буквально на бегу. Бритни сейчас макияж накладывают, но очень скоро она будет готова и сразу начнёт гонять меня туда-сюда.

– Бритни? Бритни Вокс?

В эту самую секунду меня будто током шарахнуло – я и правда здесь, на съёмочной площадке последнего фильма «Зверь». Я вот-вот встречусь с мегазвездой Бритни Вокс. Я увижу, как будут вестись съёмки множества знаменитых актёров. И я буду все дни проводить с Логаном Рашем. С тем самым Логаном Рашем.

– Единственная и неповторимая, – сказала Бекка немного кисло.

– А ты, значит, её…

– Ага, я её девочка на побегушках.

Не зная, то ли хихикнуть, то ли восхищенно вздохнуть, я решила промолчать. Силла бы одобрила.

– Вот мы и приехали. – Бекка припарковала гольфкар и вышла из него. – Идем, сюда.

Она пошла бодрым шагом через двор киностудии, показывая службы, которые я должна знать, где находятся. Бекка была высокой и стройной, и мне приходилось поторапливаться, чтобы идти с ней в ногу, в особенности потому, что я была на шпильках. Как и она. Я была уверена, что такого в обычаях в киноиндустрии быть не могло: не зря же про личных помощников говорят «на побегушках», в конце концов.

Несомненно, обязательное ношение шпилек было заморочкой Силлы. Я горячо надеялась, что других подобных у нее нет.

– Это, – Бекка указала на три огромных строения, – павильоны синхронной съёмки. Почти все снимается там, кроме сцен на природе. Бухгалтерия, – она указывала на кабинет, где я вчера заполнила полдюжины различных документов. – Туда ты предоставляешь на рассмотрение табели своего рабочего времени, и они тебе дают объяснения насчет издержек и компенсаций. В той стороне столовая. Они делают фантастическое печенье с шоколадной стружкой, но кофе у них – просто помои. Лучше получай свою дозу кофеина из кофемашин или со стола с закусками внутри павильонов. Официально время завтрака – с пяти до семи часов, а время ланча – с двенадцати до часу тридцати. Но готовься к тому, что придется хватать со стола что под руку попадется и есть и пить на бегу, потому что на этой работе нам без конца дают поручения, которые надо выполнять бегом. Что ж, Логан не так плох, как Бритни. Хотя, – прибавила она в раздумье, – кто идеален?

– Тяжело с ней иметь дело?

Если честно, мне это по барабану. Я куда больше интересуюсь Логаном, но не знаю, как подступиться к Бекке и расспросить о нем и при этом не выглядеть так, будто я уже превратилась в ту, кем Силла мне строжайшим образом запретила быть – обезумевшую от любви, одержимую им, ослепленную им.