– Конечно.

Она пронзила меня острым, подозрительным взглядом.

– Разумеется, не буду, – сказала я с напускной уверенностью в голосе.

Силла по-прежнему взирала на меня так, будто мои слова ее ничуточки не убедили.

– Для меня это совершенно невозможно.

Потому что я и так влюблена в него по уши.

– Ты лесбиянка?

– Нет.

– Жаль, очень жаль. Ну, следи за собой, потому что если я узнаю, что ты ползаешь перед ним на коленях, уволю в ту же секунду. Хотя я сильно подозреваю, что даром трачу слова: все начинают ползать перед ним на коленях и теряют голову, оказавшись с ним рядом, – сказала Силла кисло. – Но я тебе вот что скажу: он в тебя не влюбится. Так что не вздумай питать к нему неразделенную любовь или страдать по нему. И – будь добра, не пропускай это мимо ушей, Роми, – если я застукаю тебя в его постели, то вышвырну отсюда пинком под твой костлявый зад быстрее, чем ты успеешь сказать «птенчик».

Силла очистила от кожицы еще одну виноградину своими кровавыми когтями и скормила ее любимому чешуйчатому монстру.

– А он гей? – Я не могла не спросить, хотя готова была поспорить на свои ноги, что это не так.

– Нет, он не гей, юная леди. И не суйте свой нос не в свое дело.

Ха! Еще одна глупая теория Зеба разлетелась на кусочки.

Силла неодобрительно прищурилась, глядя на меня.

– Ты всегда выражаешься с такой прямотой?

– Мне кажется, да.

– Так прекрати это сейчас же. Мне это не по нутру. Никому не нужны шибко умные ассистенты. Хорошего ассистента видно, но не слышно.

Я молча кивнула.

– Просто держи ухо востро, а рот на замке, и ты быстро сделаешь карьеру.

Когда мы вышли на яркий солнечный свет обратно во двор, она сказала:

– Тебе необходимо прихорошиться. Ты не из рядовых работяг, так не копируй их внешний вид, не одевайся, как эти шуты гороховые.

Она закатила глаза, указывая на проходивших мимо рабочих. Один нес пучок водорослей, которые выглядели очень реалистично, а другой тащил огромный корабельный штурвал; оба были в заляпанных джинсах и футболках. Я машинально отряхнула свои джинсы, спрашивая себя, по-прежнему ли они пыльные.

– Твои джинсы отнюдь не классные, а туфли нужно просто отправить на помойку. Они страшны, как смертный грех. Тебя нельзя показывать на людях, рядом с Логаном Рашем, так. По правде говоря, ты не можешь быть в моей команде, имея такой видок.

– Это какой?

– Если будешь выглядеть как ботан, как деревенщина, как одна из неприкаянных душ, что толкутся там! – Силла сделала широкий жест, указывая на реальный мир обычных людей, что остался за забором. – Ты к чему стремишься – к облику а-ля натюрель? Это шоу-бизнес, детка, – гламур и глянец. Мы не можем показываться на публике уродами.

– Я не урод. И мне нравится выглядеть естественно.

– Ага! – Она погрозила мне пальцем. – Тебя видят, но не слышат, помнишь? Теперь ты среди красивых людей. Людей, которые, – она осмотрела меня пренебрежительным взглядом, – пользуются губной помадой и выщипывают брови. Если бы богиня желала, чтобы женщина сохранила естественный облик, она не позволила бы изобрести пинцеты, и силикон, и пудру с минеральными частицами. Внешность имеет значение – грустно, но правда.

– Но ведь не меня же снимают в фильме, – запротестовала я. – Какая разница, как я выгляжу?

– Его будут постоянно фотографировать, и ты попадёшь на некоторые снимки. Ты – зеркало этой индустрии. Кроме того, если я сказала, что это имеет значение, значит, это имеет значение. То, что я говорю, должно немедленно исполняться, comprende?[23] Ну, теперь сделаешь себе новый образ?

– По правде говоря, мне не хочется.

Хотя я очень-очень хочу получить шанс снова побыть рядом с Логаном.

– Жизнь – это череда трудных решений.

– Ладно, хорошо, – согласилась я. – Только все равно не понимаю…

– Тихо! – зашипела она на меня так громко, что дракончик вздрогнул и стал качать головой от волнения. – Что я тебе говорила о возражениях? Просто закрой рот и учись. Вот тебе первый урок: те, кто со мной спорит, вылетают отсюда. Усекла?

Я прикусила язык, чтобы не выпалить все, что об этом думаю, пока мы шли по гравию обратно к ее комнате.

– Прекрасно, значит, договорились. Какой у нас сегодня день недели?

– Пятница.

– Сегодняшний день ты потратишь на то, чтобы привести себя в божеский вид, и приступишь к работе завтра, и охране предоставишь возможность проверить, что у тебя с собой нет ничего такого, если они вздумают тебя обыскать. Будь здесь завтра с утра в шесть ноль-ноль. В воскресенье выходной. Задержись у охраны, прежде чем уйдешь сегодня, чтобы они тебя сфотографировали, и зайди к Бобу в бухгалтерию. – Она указала на одну из офисных дверей. – Он уладит все с твоими документами и пропуском. Напомни ему, чтобы выдал ключ от комнаты Логана, которая здесь, на студии.

Силла замерла на месте, покопалась в сумке и вытащила белый бейдж с надписью «АССИСТЕНТ».

– Ты будешь пользоваться этим временным пропуском, пока тебе не сделают постоянный. На, держи.

Пока я боролась с булавкой на бейдже, чтобы нацепить его, иголка вырвалась у меня из пальцев и уколола большой палец. На землю капнула крупная капля крови.

– И выкинь эти гребаные жуткие туфли. Купи себе какие-нибудь шпильки.

– О’кей.

– Нет, я имею в виду: сними их. Немедленно.

Я неохотно нагнулась и сняла свои тенниски и носки. Стоило мне выпрямиться, как Силла выхватила их у меня и швырнула какому-то проходившему мимо работяге, приказав, чтоб тот немедленно отправил их на помойку.

От ярости я ловила ртом воздух. Но когда Силла воззрилась на меня, изогнув бровь, я изобразила жестами, как закрываю рот на замок, поворачиваю в замке ключ и выбрасываю его. Дьявольская улыбка зазмеилась на губах Силлы, и она одобрительно кивнула.

– Следуй за мной, детка, – сказала она, повернулась кругом и заспешила к следующему павильону.

Я шла за ней, осторожно ступая по гравию, которым был засыпан весь двор студии. «Ведьма!» – орала я мысленно, пока шла рядом с нею, спотыкаясь и выслушивая ее приказы и предупреждения.

– Если ты выведешь его из себя, ты уволена. Если ты позволишь наброситься на него папарацци или фанатам, ты уволена. Если я замечу, что твои брови опять заросли после того, как ты их сделаешь в салоне, ты будешь тут же уволена. Если ты ему позволишь обжираться и напиваться – ты уволена: мы еще не отсняли все сцены, где он без рубашки, и мне нужно, чтобы его пресс был рельефным и идеальным.