– Ну вот, я в тебе не ошибся… – глядя, как догорают обломки «Флии», пробормотал Плахин. – Еще один конгрессмен покинул этот бренный мир для того, чтобы освободить путь для тех, кто решил немножечко пройтись по головам…

– Спасибо, господин генерал… – буркнул Верден. – Ну что, продолжим?

– Ага, я уже дал команду… – Уперевшись руками в подлокотники кресла, Плахин слегка приподнялся и потянулся рукой к планшету, валяющемуся на заднем сиденье командно-штабного «Носорога». – Посмотри, на четвертой линии – прямой репортаж…

Переключив экран на картинку, транслируемую с комма Колпина, Кайм напрягся: грузовая платформа, на которой должен был находиться господин Седрик Ульфсар, пыталась, используя мощь своих двигателей, уйти из силового захвата.

– Бесполезно… – ухмыльнулся генерал и, кинув взгляд на вспомогательные экраны, добавил: – И подавать сигнал бедствия – тоже…

И действительно, с начала операции по захвату убийцы в радиусе ста пятидесяти метров от грузовой платформы не работало ни одно устройство, не заэкранированное СВБ. Грузовые и пассажирские флаеры, двигавшиеся на проходящих через зону отчуждения курсах, совершали маневры, предписанные им аппаратурой «Носорога». А спутники в экстренном режиме переводили камеры на цели, находящиеся за ее пределами. Смотреть, как фигуры, облаченные в штурмовую броню, влетают в провал выбитого погрузочного люка, было немного странно – до этого видеть процесс со стороны Кайму еще не приходилось. Обычно он влетал сразу после бойцов подразделения физической защиты и приступал к потрошению – так называли допрос офицеры ОСР между собой – находящегося в шоке подозреваемого…

– Гражданин Ульфсар Седрик! Вы обвиняетесь в совершении убийства первой степени, использовании запрещенных компьютерных программ, причинении вреда… – заорали динамики, и капитан, поморщившись, убавил звук. В этот момент мечущийся по грузовому отсеку мужчина вдруг замер на месте, дернулся и повалился навзничь.

– Стазис! Быстро! – заорал генерал, но бойцы знали инструкции не хуже его – фиолетовое сияние, мгновенно возникшее вокруг падающего тела, показывало, что до госпиталя СВБ тело пытавшегося покончить жизнь самоубийством человека доберется без необратимых изменений…

– Вот гад… – восхищенно усмехнулся Плахин.

– Кто? – спросил Кайм, догадываясь, каким будет ответ.

– Да тот, кто его использовал… Ладно, пока мы летим в госпиталь, посмотри пару веселых голофильмов. Если ты, конечно, не против…

– С удовольствием… – Капитан заинтересованно перевел взгляд на голоэкран перед Плахиным и вздрогнул: прямо ему в глаза, подобострастно улыбаясь, смотрел полковник Мори Энеда собственной персоной.

– Здравия желаю, господин генерал!

– Привет, Мори! – Голос генерала был, как обычно, сух и деловит.

– Я слышал, при захвате моего бывшего сотрудника возникли какие-то проблемы?

– Пытался уйти из-под ареста… – мрачно буркнул Плахин, и изображение Медузы скакнуло за пределы экрана: видимо, перевел взгляд на служебный терминал: – Пришлось использовать «Паука» и «Удар грома»…

– Ого! – «расстроился» Мори. – Как же я раньше не понял, что он пошел вразнос? Все тесты у него в порядке; если верить показаниям психологов, то он в норме. Что на него нашло? Может, что-то личное? Мы начали расследование по этой версии…

– Дело передано в седьмой отдел, полковник! – оборвал его Плахин. – Попытка причинения вреда здоровью находящегося при исполнении сотрудника, использование оружия и приобретенных на службе навыков… В общем, петь он будет долго и упорно…

– Петь? – удивился Энеда.

– Ну так прежде, чем его посадить, мои ребята выкачают из него все, что можно… – усмехнулся генерал. – Я этого так не оставлю…

– Ясно… – В глазах Медузы промелькнула затаенная злость, и Кайм сделал стойку: Энеда не хотел, чтобы он заговорил!

– Заметил? – Огрев капитана по плечу, Плахин остановил воспроизведение и нахмурился. – Он приперся не просто так. Как ты понимаешь, АМЭ[3]у меня в кабинете вообще не выключается, и вывод аналитических программ однозначен – у Энеды есть что скрывать… Так что со вчерашнего дня твой бывший начальник находится в разработке как подозреваемый по делу, которое ты пытался возбудить…

– Даже так? Может, он просто боялся, что всплывет на поверхность его лень и нежелание заниматься запросами в Конгресс?

Генерал тяжело вздохнул, щелкнул костяшками пальцев и буркнул:

– Если бы так, я бы не ходил таким злобным… Там есть что-то еще… Ладно, с этим – проехали… Смотрим еще один ролик. Не менее интересный…

…Камеру в Блоке-три, в которой он провел почти два часа, капитан узнал с первого взгляда. Так же как и лицо человека, лежащего на единственном спальном месте в маленькой комнатке, покрытой звукоизолирующим пластиком.

– Это что, мой клон? – поняв, что лежать, закинув за голову обе руки, ему было бы неудобно: полученная при задержании травма плеча вчера еще давала о себе знать.

– Угу… – хохотнул генерал. – Похож?

– Есть немного… – всматриваясь в мимику о чем-то размышляющего арестанта, кивнул Кайм. – Нос я морщу точно так же…

В это время запись рванулась вперед и перешла в режим нормального воспроизведения – в камеру зашел незнакомый мужчина в форме СВБ.

– Генерал Харри Новак собственной персоной. Отдел собственной безопасности СВБ, – прокомментировал его появление генерал. – На моей памяти это его появление в Блоке-три. Обычно интересующие его личности доставляются в комнату для допросов в Болтшир.

Тем временем изображение два раза мигнуло, сменило спектр и… сместилось на метр в сторону.

– Сбой в Системе безопасности Блока! – ухмыльнулся Плахин. – Отключились все серверы, все освещение и все камеры. На три миллисекунды. Та, что транслировала изображение из твоих апартаментов, стала показывать пасторальную картинку из серии «Спи, моя радость, усни». Ты там так и не проснулся… Сердечный приступ. Сбой в твоем гражданском комме, вступившем в конфликт с теми служебными программами, которые ты туда записал, вызвал впрыск в твою кровь какой-то жуткой смеси, и ты окочурился, не приходя в сознание.

– А тревожный сигнал? – ошалело посмотрел на генерала Кайм.

– Я же говорю, твой комм глюкнул! Какой сигнал?

– Ха, так у вас там нет независимых анализаторов состояния заключенного?

– Нет… – мрачно подтвердил Плахин. – Комплекс довольно старый, и в момент его постройки возможностей изменить показания комма еще не существовало. Потому-то Новак и не побоялся прилететь лично…

– А что было на самом деле? – глядя на замершую картинку, спросил капитан.