– Очень приятно, Юля, а я мама Лена. А это – папа Дима. Мы тут поужинать пришли. Романтики вдруг захотелось. И вдруг… великолепно. Замечательно. Отличные новости, можно сказать!

– Боюсь, – начинает Юля, но я очень смело сжимаю ей пальцы. Она умолкает. Я должен что-нибудь немедленно придумать, пока она молчит. В голову ничего умного не приходит, поэтому я лишь глажу большим пальцем серединку Юлькиной ладони. Чувствую, как она вздрагивает. И ладошка, и Юлька.

Не могу не согласиться с мамочкой: великолепно, замечательно, браво. Какой-никакой кляп всё же найден. Ей нравится. Она растеряна. Забыла, что хотела сказать. Этой крошечной паузы достаточно, чтобы мама заполнила своим голосом всё существующее пространство.

– Ну что вы, Юля, не нужно ничего бояться! Мы не кусаемся! Скажи ей, Дима! – требует она от отца. Тот снисходительно ухмыляется, кивая. Его забавляет ситуация. – И вообще – развлекайтесь, дети, а мы пойдём.

Мама щёлкает пальцами, тут же, как привидение, появляется парнишка из обслуги и молча, зато очень споро, собирает рассыпавшийся по полу хлам – прошу прощения – очень нужные вещи из маминой сумочки, без которых ни одна уважающая себя леди из дому не выйдет. Интересно, у Юли такой же арсенал или всё же поменьше?

– Юленька, – тараторит, как исправно работающий пулемёт, мама, – надеюсь, наш… э-э-э… сын (да, так будет правильно!) сумел быть достаточно убедительным. Да, это правильное слово! И мы ещё встретимся с вами в неформальной обстановке.

Она переводит дух и продолжает с невероятной скоростью выпаливать слова, потому вещи из её сумочки почти собраны:

– Мы с Димой хотим видеть вас у нас в гостях! Завтра! Очень хороший день – завтра!

– Гкхм, – деликатно покашливает папа. Мама на него смотрит очень честным и непонимающим взглядом.

– Ну, ладно. Послезавтра! – спохватывается она, что-то, видимо, вспомнив. – На ужин, в семь! И не спорьте, это бесполезно!

Мы даже и не пытались. По крайней мере, я точно знаю: мама совершенно права – это бесполезно. Несущийся в пространстве суперболид остановить невозможно – спасайся, кто может.

– Берегите себя, – расцеловывает она меня в обе щёки и тепло пожимает Юлину свободную руку. Левую. К правой я прилип намертво и отдавать свою добычу не собираюсь. – Пошли, Дима! У меня созрел невероятно привлекательный план!

– Всего доброго, – прощается отец с моей новоиспечённой невестой, – и привыкайте: она всегда такая. Но мы её любим, – вздыхает он и улыбается по-мальчишески, и по-отечески похлопывает меня по плечу.

Папа решительно берёт маму под руку и буквально выпроваживает её вон. Следом уходит «мальчик» с сумочкой.

– Павлик. Ха! Павлик! – слышу я папин весьма довольный удаляющийся голос. – Вот это «Павлик» даёт, а? Каков?

Мне бы провалиться сквозь землю. Но земля оказывается неожиданно крепкой и весьма неплохо держит лгуна.

Юля наконец-то вырывает руку и буквально падает на стул.

– Это что, скажи на милость, только что сейчас было?!

Я мысленно собираюсь с духом и успокаиваюсь.

Кажется, у нас назревает первый семейный скандал. Впрочем, мы уже скандалили. Поцелуи очень даже помогают. А будет очень скандалить, я и кровать найду не хуже, чем в той комнате, где мы с Юлей очень тесно и плодотворно познакомились.

– Это были мои родители, Юль, – поворачиваю я голову и мягко улыбаюсь, вглядываясь в Юлькино раскрасневшиеся лицо. У неё такие розовые щёчки. Так хочется к ним прикоснуться. Кожа, я уверен, тёплая. – Папа и мама.

– Ты считаешь, я идиотка? – Юля улыбается в ответ не менее приветливо, но я так и слышу, как сквозь мёд сочится яд. – Ты зачем меня невестой назвал?

– Потому что это правда, – опускаю я взгляд на её живот, молча намекая на обстоятельства, которые очень скоро будут видны даже слепому.

Юлька вспыхивает ещё жарче.

– Костров, перестань ломать комедию! – шипит моя прекрасная леди. – Я за тебя замуж не собираюсь!

В общем, я не очень-то вникаю во всё, что она ещё там пытается до меня донести. Но делаю вид, что старательно слушаю. Я наконец-то понял отца: главное оружие всех мужчин – делать вид, что внимаешь, иногда поддакиваешь, киваешь, не забывая делать глубокомысленное лицо.

Но если что надумал твёрдо, нужно гнуть свою линию. Если получается, то молча. Именно это я и собираюсь делать. Поэтому, можешь плеваться, моя невеста и будущая жена, сколько твоей души угодно. Я подожду. Русские и не такие крепости брали!

Провал или победа?

Павел

Я отказался от мелких дел и встреч, освободил вечер, чтобы хоть на несколько часов превратиться в простого смертного.

Мне хотелось банально выпить. Разгрузить голову. Забыться хоть на немного. И поэтому я… стал Егором.

Надел вытертые до белизны джинсы, рубашку поло, волосы взъерошил и – главное – напялил очки.

Имею право. Брат я или где? Он вон мной притворяется – и все хлопают в ладоши от счастья. А мне тоже нужно расслабиться и хоть на немного перестать быть Костровым.

Иногда я так делал. Сегодня провёл операцию «стать Егором» злонамеренно, специально, с каким-то внутренним удовлетворением.

Развлекаться я тоже попёрся не в элитные рестораны, где меня знали, а с наслаждением выбрал один из шумных клубов, где любил изредка бывать.

К чёрту. У меня нет никакой седины, мускулы мои крепки и прекрасны. Я любимчик девушек, они меня обожают, и сегодня я наслажусь всем этим сполна!

Ещё рано – детское время, но музыка обволакивает пространство, всасывается в кровь, заставляя отбивать ритм ногой. Я сегодня в кроссовках и прекрасно себя чувствую. Иногда нужно вырываться и ощущать себя свободным.

Я немного завидую Егору. Он мог бы так каждый день… Хотя, когда праздника много, он приедается, становится обыденностью, и приятные мелочи перестают радовать. Я знаю это лучше других.

Делаю бармену знак, наблюдаю, как он наливает в стакан янтарную жидкость. О, да, моя прелесть!

Я не любитель спиртного, но иногда позволяю себе немного расслабиться, забыть обо всём. Ну, почти.

Лениво оглядываю зал. Собственно, мне никто не нужен. А позже обязательно найдётся интересный объект. И, возможно, мне даже не придётся лишние телодвижения для этого совершать.

Я делаю глоток виски и чуть ли не подскакиваю на барном стуле: в углу, под сенью полумрака сидит она, подружка как там её… той самой, что Егору мозги вправляет.

Мой внутренний кобель тут же делает стойку. Нет, хороша же! А сейчас – ещё краше, чем в моём кабинете. Одета по-другому, волосы по плечам рассыпались. Она задумчиво цедит какой-то коктейль через трубочку и абсолютно, совершенно одна.