С каждый пароходом, проникавшим в глубь Индостана по коричневым водам Ганга, в прибрежных городах Патне, Бенаресе, Алахабаде разгружались новые тюки английской мануфактуры. По Джамине они доставлялись дальше в глубь страны — до Агры и Дели. Бедствие, раньше поразившее Бенгал, захватило теперь весь обширный бассейн Ганга. «Там, где 30 лет назад была твердыня туземных ткачей и работало 5 тысяч станков, — сухо отмечал английский отчет про один из пригангских городов, — там сейчас 62 человека на каждую сотню населения одеты исключительно в ланкаширские ткани».

Многие города Индостана разделили судьбу Дакки. За 33 года ее население уменьшилось еще на 130 тыс. человек. К 1857 г. в этом городе оставалось всего 20 тыс. жителей. На костях индийских ткачей продолжала расти английская промышленность. Среди обездоленных, разоренных ремесленников и городской бедноты неутомимые ваххабиты вербовали множество сторонников своей тайной организации.

К 1857 г. в Индии находилось около 40 тысяч английских войск и 230 тыс. сипаев. Армии Мадраса, Бомбея и Бенгала имели отдельное командование и различались по своей организации. Наиболее боеспособной и многочисленной была бенгальская. Она насчитывала 128 тыс. человек, набранных в основном среди уроженцев Ауда. Большинство сипаев бенгальской армии принадлежали к кастам браманов и кшатриев. Благодаря этому в бенгальской армии господствовала более крепкая спайка, чем в армиях Бомбея и в особенности Мадраса, где сипаев набирали из люмпенпролетарских элементов, выходцев из различных низших каст.

Сипайские войска были обучены и вооружены на английский лад, в них были представлены все роды оружия. Особенно хорошо была подготовлена артиллерия — меткостью стрельбы сипаи превосходили своих учителей англичан.

Сипай нанимался на 3 года и обычно возобновлял контракт. Жалованье сипая составляло 7 рупий в месяц, что в условиях Индии того времени обеспечивало сытую жизнь и даже оставляло небольшой излишек. Англичане задабривали сипаев. Они пользовались привилегиями при разборе дел в суде, налоги на их семьи снижались, сипаи получали полуторный оклад во время войны.

Англо-индийская армия являлась подобием всей Индии. Все высшие командные посты занимали англичане. Сипай мог выслужиться из солдат в офицеры, но и тогда, убеленный сединами, покрытый шрамами от ран, он стоял навытяжку перед юным прапорщиком-англичанином. Субадар (капитан) был высший офицерский чин, до которого мог дослужиться индиец. Национальный гнет еще сильнее ощущался рядовыми сипаями.

Сами же англичане воевали с комфортом. Даже солдаты-англичане имели слуг. Ранцы во время похода им несли кули. Офицера-англичанина обслуживал десяток слуг, его багаж, палатки, утварь грузились на несколько повозок, а если не было вьючного транспорта, то на плечи многочисленных кули. Во время похода число слуг, погонщиков, кули обычно в десять и более раз превышало число английских солдат и офицеров.

«В обозах везли не только содовую воду, портер, имбирное пиво, при них не только шли стада индеек, дойных коров и т.д., но везлось еще множество попугаев, обезьян, собак, всякого рода ручных животных для увеселения сахибов в час отдыха. Перед каждым экипажем адъютанта или офицера бежали слуги, крича во все горло: “Дорогу могущественному сахибу! Пропустите великого повелителя!”, хотя бы повелитель состоял в прапорщичьем чине», — писал очевидец.

В начале 1857 г. началось перевооружение частей сипаев на дульнозарядную винтовку системы Энфильда обр. 1853 г. Ее патроны были смазаны говяжьим жиром и свиным салом. При заряжании ружья обертку патрона надо было срывать зубами, что задевало религиозные предрассудки сипаев-индусов и сипаев-мусульман: одним религия запрещала употребление говядины в пищу, другим — свинину. Введение новых патронов сипаи рассматривали как попытку англичан опоганить их, чтобы затем обратить в христианство. Причина недовольства лежала не столько в религиозном фанатизме сипаев, сколько в их ненависти к поработителям. Сипаи отказались принимать новые патроны из рук англичан, хотя позже без зазрения совести использовали их против тех же англичан.

В феврале 1857 г. вспыхнул первый бунт. В марте, во время парада в Баракпуре (близ Калькутты), из рядов 38-го полка выступил сипай Мангал Панди и застрелил трех английских офицеров. «Умрем за веру!» — призывал Мангал товарищей. Но сипаи еще оставались пассивными и не поддержали его. Англичане схватили раненого Панди и повесили.

Но затишье было временным. В мае 1857 г. восстали три сипайских полка в городе Мируте (близ Дели). Сипаи перебили английских офицеров, сожгли казармы и в ту же ночь двинулись к Дели. Их появление у ворот древней столицы Индии послужило сигналом к восстанию в самом городе. Лишь немногим английским чиновникам и офицерам удалось бежать, а все остальные были убиты. Все учреждения Ост-Индской компании восставшие предали огню, а все дома англичан разграбили. Ремесленники и сипаи, индусы и мусульмане объединились в одном строю. Среди всеобщего ликования была провозглашена власть могольского императора Бахадур-шаха, вчерашнего пленника и пенсионера Ост-Индской компании. 82-летний император, немощный духом и телом, три дня размышлял, прежде чем согласиться принять власть. Но в дальнейшем он оставался лишь номинальным главой правительства и больше думал о мире с англичанами, чем о войне с ними.

С захватом Дели восстание получило первоклассный политический и военный центр. Обнесенный при англичанах современными укреплениями город Дели был сильнейшей крепостью Индостана. В руки повстанцев попали огромные запасы оружия и снаряжения.

С древней столицей Моголов связывалась память о независимой Индии. Провозглашение власти Бахадур-шаха звучало как боевой клич к изгнанию англичан из страны. От имени Бахадур-шаха из Дели по индии расходились многочисленные прокламации. В одной из них говорилось: «Да будет известно всем мусульманам и индусам, обитателям Индии, что управление своей страной есть одно из величайших благ, посланных небом. Не тиранам и угнетателям англичанам управлять нами… Объединимся же для совместной защиты жизни, имущества, религии и прогоним англичан. Пусть все индусы и мусульмане окажут посильную помощь. Кто стар, — пусть молится о победе. Кто стар, но богат, — пусть жертвует деньги на священную войну. Кто здоров и молод, — пусть идет в войска. Мы боремся не за интересы земной корысти, но за нашу веру. Великий и малый — все равны в священной войне».

В июне 1857 г. восстание перекинулось из Дели на другие территории Индостана. Его основными очагами стали области по среднему течению Джамны и Ганга (Агра и Ауд).

В Канпуре восстание сипаев и горожан возглавил Нана Сахиб. Бежавшие отовсюду английские чиновники с семьями собрались в Канпуре, где отсиживались за стенами импровизированного укрепления под защитой 500 европейских солдат. 27 июня, после 18-дневной осады, они сдались Нана Сахибу. Он обещал сохранить жизнь англичанам и обеспечить их безопасный отъезд вниз по Гангу. Но когда англичане уже садились в подготовленные для них лодки, сипаи открыли по ним огонь и перебили почти всех. Так прорвалась многолетняя народная ненависть к поработителям. А Нана Сахиб в тот же вечер торжественно провозгласил себя пешвой и принял управление в качестве вассала могольского императора.