Она вернулась в Берлин с твердым убеждением: «Это страна Гитлера. Германия не изменилась». В глазах ее всю дорогу стояло видение кровавого горизонта над черными лесами во время заката солнца. Ландшафты и природа восточной Пруссии лишь усиливали это впечатление. Природа диктовала ей жестокое повествование о Германии, предшествующей Катастрофе.

И некуда ей бежать. Память сжимает ее тяжкими металлическими оковами.

Ей защемило сердце. Дед не хотел признать, что покупал дружбу немцев за свои немалые деньги. Она помнит громкие споры в кабинете отца.

«Ты купил его за деньги. Я на это неспособен», – наступал на высокомерного деда Гейнц, после того, как тот купил шантажиста и нациста адвоката Рихарда Функе.

Дед кричал: «Ты думаешь, что с таким человеком, как Функе, можно говорить, как с джентльменом?! С такими типами я умею говорить, потому что знаю, кто передо мной стоит».

Она отвечает на крики, доносящиеся из прошлых лет: нет у евреев места, кроме страны Израиля.

Дорогой мой,

Я очень переживаю и уже с трудом переношу напряжение души. И я не нахожу пути облегчения. Меня просто преследует ощущение, что следует завершить этот рабочий вояж и вернуться домой. Жду твоих писем. Даже увидев твой почерк, я успокаиваюсь.

Прошлое высасывает из нее силы. Семидесятилетний Балдин, работавший мастером на их металлургической фабрике, пересказал ей с сочным берлинским акцентом до мельчайших деталей свои беседы с уважаемым господином Артуром Френкелем. Отец предстал перед ней в совершенно новом свете.

Израиль беспокоился, что она много тратит. И друзья Куно и Труда повторяли: «Береги доллары. Ценность их высока». Она в шоке: «Обманывать свое государство?!» Они удивлены ее честностью. Ведь всем известно, что евреи любят деньги! Она не принимает подарки от Артура, бывшего мужа Руфи. Но она хочет использовать его служебное положение для получения важной информации. У Артура весьма высокая должность в министерстве по выплате репараций. Он последний, кто подписывает просьбы о выплате.

«Евреи покидают Германию. Мне необходимо взглянуть на документы евреев, спасшихся от Катастрофы, это позволить мне узнать их судьбу и пути их спасения. Это поможет моим исследованиям и написанию романа»

Наоми просматривает документы и краснеет от стыда за своих соотечественников. Израильтяне требуют денег за то, что вынуждены были репатриироваться в Израиль и там жить! Граждане Израиля требуют репараций за участие в войне за Независимость, за страдания в кибуцах, за тяжкий труд, за то, что вынуждены были жить в палатках. Даже за то, что их кусали комары, они требуют повышенных репараций. Хитроумные израильские адвокаты ругают свою страну, лишь бы выудить из Германии как можно больше марок.

«Артур, государство Израиль сгорит от стыда, если однажды Германия решит опубликовать содержание просьб своих граждан. Народ, теряющий честь, подобен самоубийце. Сколько страданий и горя принесла нам, евреям, жадность к деньгам. История использует эти, ныне засекреченные, письма. Что тогда подумает и напишет историк? Евреи готовы от всего отказаться во имя денег».

Она не в силах успокоиться. И в этом замешаны правительственные чиновники, движение кибуцев и мошавов, интеллигенция, писатели. С отвращением она читала их требования. Ни одного доброго слова о своем государстве. Ни одного слова об участии сионистов в спасении евреев. Она пишет письмо министру юстиции Пинхасу Розену об этих секретных материалах.

«Однажды все это откроется, и нас спросят, зачем вообще репатриировались евреи в Израиль».

Артура спасла немецкая семья его второй жены. Все годы войны они рисковали своими жизнями, переводя его из укрытия в укрытие, расплачиваясь семейными драгоценностями. Наоми горячо принимают в их богатом доме, который он приобрел тоже на репарационные деньги.

Артур поглаживает своих породистых овчарок, говорит, что именно им останется в наследство все его имущество, то есть, оно обеспечит им уход после его смерти. Взгляд его мягок, голос негромок, но он становится жестким при упоминании о спасенных из Катастрофы.

«Артур, почему ты не завещаешь все еврейскому государству?»

«Кому я передам? Кому это все пойдет? Политическим выскочкам? Адвокатам? Они недостойны этого».

«Не все же в Израиле заражены коррупцией», – повысила она голос, и Артур удивился ее оскорбленному тону.

«Взвешу твое предложение», – задумавшись, сказал он.

На следующий день он вернулся к ней с вопросом о наследстве. Есть проблема. Передать наследство он может лишь определенному лицу в Израиле. Наоми предложила ему создать фонд «детей Тегерана». Так называли еврейских детей из восточной Европы, которые были тайно перевезены в Израиль в разгар Второй мировой войны еврейскими солдатами, воевавшими в рядах британской армии.

Она часто бывает у Артура и вспоминает, как Руфь и Артур стояли под свадебным балдахином, и главный раввин Берлина Приер вел церемонию. Бумба вел себя тихо, Наоми же не давали покоя мысли. За несколько дней до венчания она сопровождала невесту в рыбный магазин, где та собиралась купить вяленую рыбу. Она с увлечением рассказывала продавщице, что жених любит такую рыбу и вообще не могла сдержаться от переполнявших ее душевных излияний. Рассказала о том, что дальнее родство связывает семью жениха, по специальности инженера, с ее семьей. Жених – красивый мужчина, но это не женитьба по любви. Просто отец убедил ее выйти за него замуж, ибо был под большим впечатлением от его эрудиции. Руфь жаловалась на излишнюю болтливость жениха, что ее весьма раздражает. Он просто не может держать язык за зубами. Жених не очень подходит их семье.

Продавщица выразила мнение, что жена может воспитать мужа. Девочка Бертель была солидарна с сестрой. Тут возник болтун жених, и девочка ощутила к нему неприязнь. Через год у них родился сын Ганс, чудный мальчик. Но он умер восьми лет, в Аргентине от воспаления легких. Семья посчитала, что их бегство их Германии привело к его смерти. Резкие изменения в их жизни, новая страна, новый язык, новое общество, всё это требовало от ребенка душевных усилий, которых он не выдержал. Двое детей, рожденных Руфью позднее от другого мужчины, не успокоили ее душу. Они не смогли заменить ей сына от Артура.

Вооруженная твердым мнением, что немцы – народ варваров, антисемитизм у них в крови, и они способны нести гибель всему миру, группа из шести израильских исследователей определила область исследования и распределила между собой работу. Один изучит немецкие учебники, начиная с восемнадцатого века, другой – политическое положение, экономику, общество до прихода к власти нацистов. Шломо Аронсон займется ключевыми фигурами нацистской партии. А Наоми исследует членов секты «Сыны Иисуса», которые тайком занимались спасением евреев.

Для израильтян были открыты архивы, библиотеки