Человеку, повелевающему сверхэнергией, глупо полагаться на острый кусок железа?

Человеку повелевающему — глупо. А вот неумёхе вроде меня, который не только понятия не имеет, на что именно он способен, но ещё и глушит способности медицинскими препаратами, впору хвататься за любую соломинку. Даже не представляю, сколько времени уйдёт на сотворение электрического разряда или шаровой молнии, а вот ткнуть гвоздём — секундное дело. И гвоздём я точно никого не убью. Главное, чтобы сверхсилой не долбанули по мне самому.

Именно последнее опасение и заставило лишь сделать вид, будто глотаю перед сном пилюлю, а на деле спрятать её в пальцах. Провернуть это оказалось предельно просто, никто за нами не следил и приём подавляющего способности препарата не контролировал. Дневальному было откровенно не до того: людей переводили на места выехавших постояльцев, уплотняя казармы, и до самого отбоя в комнатах и коридорах царила ни на миг не утихающая суета.

Когда погасили свет, я развернул и вновь завернул гвоздь в платок, но уже так, чтобы намотанная со стороны шляпки ткань позволяла уверенней удерживать его в руке. Ребячество чистой воды, да только есть немалый шанс решить дело, просто показав импровизированную заточку. Тогда-то на рожон не полезут, тогда точно отстанут.

Ну не дураки же они, в самом деле!

Что ещё радовало помимо зажатого в кулаке ржавого гвоздя, так это доставшийся мне второй ярус. Да, падать высоко, зато сверху не навалятся и простынёй не спеленают. Шансов отбиться куда больше.

Так думал я, пока не провалился в сон. Проснулся рывком с лихорадочно бившимся сердцем, а кругом — тишина и спокойствие. Лежал и какое-то время пялился в потолок, не позволяя закрыться глазам, затем вновь задремал, но очнулся уже буквально через пару минут. Ну — так показалось.

В беспокойном забытье чудилась всякая чертовщина, она моментально забывалась при пробуждении и лишь оставляла после себя ощущение чего-то неправильного и пугающего. Так до самого утра и продремал вполглаза и рассвет встретил усталым и разбитым. Но — не битым. Никто на меня так и не напал.

Побудка, умывание, построение, завтрак. Дальше все пошли собираться на утреннюю зарядку, а мне дневальный вручил ведро и швабру с тряпкой.

— Сегодня моешь пол! — объявил он. — Шевелись!

После вчерашних физических упражнений ныло всё тело, поэтому спорить и протестовать я не стал, поплёлся набирать воду. Поставил ведро под кран, выкрутил вентиль и обернулся к двум прошедшим следом паренькам.

— Февралист, да? — осклабился один.

Второй ничего не сказал, лишь резко махнул полотенцем. Я успел вскинуть руку, плотная ткань захлестнула предплечье и завёрнутый в неё кусок мыла шибанул по скуле с такой силой, что в голове сверкнули звёзды. Устоять на ногах не вышло, сполз по стене на пол. Прежде чем сумел совладать с собой, в бок врезался тяжёлый ботинок — раз, другой, третий. Под следующий замах подставил левую руку и едва ли не вслепую ткнул перед собой гвоздём, попал во что-то мягкое и тут же ударил снова. Послышался сдавленный крик, и меня оставили в покое.

Парень с проткнутой ногой отшатнулся и тут же потерял равновесие, охнул от боли, второй испуганно выругался и потащил его прочь. Оба тычка гвоздём пришлись во внешнюю сторону бедра и никакой опасности для жизни ранения не несли, но и скрыть их не имелось никакой возможности: бил я со всей силы, а первый раз и вовсе поймал противника на встречном движении, воткнул гвоздь от души.

Парни скрылись в коридоре, тогда отлип от стены и я. Поднялся с пола, выкинул гвоздь в открытое окно, платок с парой алых пятен смыл в канализацию. Рассаженная скула опухла и пульсировала, голова кружилась и о выполнении распоряжения дневального даже не подумал. Завернул кран и кое-как доковылял до кровати, закрыл глаза и тут же открыл, когда всё кругом завертелось и накатила тошнота. Лежал так и ждал, когда за мной придут.

Долго ждать не пришлось.

Явились за мной ещё до окончания утренней зарядки. Подошли двое — дневальный и незнакомый мужчина, оказавшийся дежурным по лагерю. Проформы ради они поинтересовались причиной столь вызывающего безделья, и я не нашёл ничего лучше, чем поведать байку о мокром поле, потере равновесия и ударе головой о дверной косяк.

Вышло складно, но это не помогло, и меня пригласили с вещами на выход. Прозвучало требование внушительно, только какие ещё вещи? Всех пожитков — квиток из камеры хранения да учётная книжка, и ту сразу изъяли.

От казармы двинулись на пропускной пункт. Там меня и оставили под присмотром караульного, наказав тому не спускать со злостного правонарушителя глаз.

Смешно? Смешно. Обхохочешься просто.

У меня и мысли не было пускаться в бега. Куда? Зачем? Едва ли за драку назначат наказание серьёзней пары месяцев ареста — неприятно, но потом хоть за казённый счёт домой отправят. Не придётся на перекладных через всю страну добираться.

Сверхспособности?

При одной только мысли об этом на глазах сами собой выступили слёзы. Хотелось думать, будто из-за боли в опухшей скуле, но не стоило обманывать самого себя — вовсе нет, дело было в обиде на всё и вся, а ещё вселенских размеров разочаровании. Я — провалился. Провалился один из всех. И даже хуже того — не отсеялся на первом этапе, а уже прикоснулся к самому краешку могущества и тут же оказался сброшен обратно к обычным людям, навсегда лишился приставки «сверх-». А что не по своей вине, так это делало ситуацию ещё обидней.

Несправедливость давила и угнетала, мелькнула мысль сбежать и продолжить обучение самостоятельно, но даже всерьёз обдумывать эту идею не стал. Ребячество чистой воды.

Дальше расшалившиеся нервы бросили в противоположную крайность — захотелось позабыть о событиях последних дней и поскорее очутиться дома. Пусть и без всяких сверхспособностей, зато в привычной и комфортной обстановке. С полным средним образованием уж точно не пропаду — устроюсь на непыльную работёнку. Шиковать не выйдет, но и жилы рвать не придётся. Тоже неплохо.

Не придётся врать и юлить на допросе, просто сознаюсь во всём как на духу, и никто кишки мотать и загонять в угол не станет. Плохо разве? Да ничуть! И так голова раскалывается…

Я опустился на корточки, прислонился спиной к стене караулки, прижался к тёплым камням затылком. И понял — так легко не сдамся. Буду врать и выкручиваться до последнего.

Что придало решимости? Да просто вновь всплыло воспоминание о том, как неизвестный оператор на вокзале Зимска спокойно шёл под обстрелом анархистов, а пули просто падали вокруг него на брусчатку. И вспомнился свой собственный восторг. Я ведь так хотел заполучить аналогичные способности!

Опять же в проштудированном вчера законе присутствовали весьма расплывчатые определения благонадёжности соискателей, а одна-единственная драка ещё не делала меня рецидивистом.

Испытательный срок! Да! В качестве наказания на первый раз мне вполне могли назначить испытательный срок!