В сентябре мы вселились в свежеотремонтированную общагу, и образ молчуна-тяжеловеса Тихомирова полностью вытеснил Степан.

Перед Новым годом Дмитрий всплыл, но было поздно – я уже пала очередной жертвой паука-Переверзева.

Смутно помнила, как Дима звал меня на чью-то дачу кататься на лыжах, я ответила: не ходи, не теряй время, я люблю Степана. Идиотка!

– Здравствуй, Дима, – очнулась я, – значит, это ты ведешь дело о мошенничестве с земельными паями?

– Да, я.

Глаза Тихомирова все с тем же невозмутимым спокойствием, убивавшим всякое проявление эмоций, изучали меня.

Глаза были зелеными. Зеленые глаза, темно-русые волосы, неправильные, но гармоничные черты лица – приятный, интересный мужчина. Безусловно интересный.

«Смотреть в правый глаз! – дернулась я и тут же сникла. – Какой к лешему правый глаз, если я осталась без работы? На что кормить потомство? Была бы бурундуком, повесилась бы…»

Я усилием воли остановила близкие слезы и выдавила улыбку, но, видно, мне не удалось скрыть огорчение, потому что Дмитрий мягко спросил:

– Ты очень расстроена?

– Да уж, приятного мало. Скажи, есть шанс?

– Есть, – кивнул Дмитрий, – тут такой крючок: надо предотвратить сделку с земельными участками. Нельзя допустить, чтобы земля перешла в собственность третьему лицу – у «конечника» ее не выцарапать. Третий покупатель защищен законом.

– Так успей, предотврати! – взмолилась я, помня, как нетороплив Тихомиров в действии, и опасаясь, что эта неторопливость навредит мне сейчас, как пятнадцать лет назад.

– Пытаемся. На ваши паи уже наложен арест. Все не так страшно, не унывай, Витюша.

Музыкой небес прозвучало мое имя в таком контексте, да еще из уст следователя.

Давно я не слышала слов более своевременных и важных.

Меня снова пробрало, я отвернулась, стараясь скрыть свое состояние от Дмитрия. Нервы расшалились от всех последних событий. «От каких именно?» – услышала я голос ехидной Дарьи. «От всех! – отвечала я ей. – От того, что меня надул Жуков, от того, что Француз оказался аферистом, от того, что я, считай, безработная, не первой молодости, одинокая девушка без видов на материнство». В этом месте я шмыгнула носом.

– Витюша, ну что ты, ну что ты. – Дмитрий присел рядом, осторожным движением коснулся моей головы и погладил.

Мама моя родная! Плакала я редко, но уж если начинала – остановиться не могла.

– У-у, – рыдала я в плечо следователя.

– Витюша, – шептал Тихомиров, поглаживая меня по спине, как ребенка, – не плачь, Витюша.

Руки Тихомирова изучали мою спину, поглаживания стали другими, чувственными, наэлектризованными. Кто ж так утешает, Дима? Я затихла, прислушиваясь к ощущениям и боясь спугнуть эти чуткие руки – они были такими родными…

– Все? – Тихомиров заглянул в глаза.

– Все. Извини, прорвало вдруг. Больше не буду.

Я достала платок, от которого облаком поплыл аромат коровника, приложила к глазам и только сейчас вспомнила, что красила ресницы.

– Елки! Размазала? – обратила я взгляд к Тихомирову.

– Дай-ка. – Дима вытер разводы туши. – Все отлично. Ты обедала?

– Нет, не успела.

Состояние было непривычным – Димина забота обезоруживала, делала меня слабой и мягкой.

– Давай поедем пообедаем, – предложил Тихомиров.

– Давай поедем пообедаем, – эхом отозвалась я Заскочила в туалет, заглянула в зеркало: ужасный ужас! Это наспех не исправишь, нужна лоботомия в сочетании с пластикой.

Тихомиров ждал меня в машине – серебристом «форде».

Небо заволокло, солнце изредка проглядывало сквозь дымку, жадно набрасывалось на землю и опять пряталось. Я не любила дороги – меня укачивало, но бока «форда» тускло поблескивали, манили увлекательными приключениями.

Тихомиров, не вставая с места, распахнул дверь со стороны пассажира и не сводил с меня глаз, пока я устраивалась на соседнем сиденье. Под этим взглядом я одернула задравшуюся юбку, пристегнула ремень безопасности, устроила на коленях сумку.

Димино внимание проникало в кровь, будило во мне какие-то забытые желанья.

Машину Тихомиров вел уверенно и легко, как настоящий мужчина. Никаких замечаний в адрес участников дорожного движения себе не позволял.

Поглядывая на Диму, я принялась заполнять анкету кандидата: «Характер выдержанный, нордический, опять же – следователь прокуратуры, значит, здоров. Увлечения – спорт, рыбалка, охота. Не глуп. Что еще нужно от донора? Может, попытаться соблазнить Тихомирова? Кто о чем, а вшивый – о бане! – одернула я себя. – Успокойся, над коллективом висит грозовая туча, будущее не просматривается, а ты увлекаешься завиральными идеями».

Погруженная в бессмысленный спор с собой, я вышла из задумчивости, когда за окнами показались поля.

– Куда едем?

– Есть одно место уютное, под открытым небом, у озера. Пока еще комаров нет, там очень хорошо. Не возражаешь? – Все та же апатичная, несуетливая манера общения.

– Не поздновато спрашиваешь?

– Ты против? – Дима сбросил скорость.

– Нет, не против, – проворчала я, – если дождя не будет.

– Не будет, – заверил Дима.

Тихомиров изменился не только внешне: складки у рта стали жестче, глаза холоднее, волосы поредели. А вот доброжелательности стало больше – или мне так кажется, потому что он ведет наше (мое) дело?

Я хотела расспросить Диму о жизни, о семье, но решила – никаких вопросов. Захочет рассказать – сам расскажет. Я буду внимательным и отзывчивым слушателем, буду в нужных местах округлять глаза, кивать, вздыхать, поддакивать… Стоп! Опять? О господи, похоже, я не могу себя контролировать! Что, если навыки обольстительницы пустили во мне корни? Вот к чему ведет привычка не пропускать тренировок.

Дмитрий припарковал машину на площадке у входа в кафе.

На заднем дворе одноэтажного небольшого здания, у самой воды обнаружился навес. Под навесом приютилось несколько столиков, обнесенных стилизованным под плетень заборчиком. Вся декорация была исполнена в этническом стиле. Вид на озеро, окруженное камышами и осокой, располагал скорее к романтическому свиданию, чем к разговорам об афере с земельными паями. Жаль, что мы не…

– Что будешь пить? – спросил Дима – официант принес меню и карту вин.

– А ты?

– Я за рулем, а тебе нужно немного коньяку или виски.

– Тогда мартини с грейпфрутовым фрешем.

– А есть ты что будешь?

– Выбери сам.

Дмитрий заказал мясо с грибами, гарнир, салат и грейпфрутовый сок.

Сам разбавил мартини, бросил лед, размешал, подал мне и устремил взгляд на озеро.