было, что его подчиненные, с которыми я столько провозилась, обучая их проникновению в инвертацию, столь послушно и охотно следовали его приказу. Впрочем, когда это у меня добрые поступки оставались безнаказанными?

Сцепив зубы и глубоко и размеренно дыша, я добралась до своего места и изо всех сил сосредоточилась на комиссии, сидящей прямо напротив меня. Увидев среди них нашего руководителя аналитиков, я воспряла духом. Вот так в самый решающий момент и выясняется, кто есть кто. Кто-то вообще о тебе забывает, кто-то бросает все силы на то, чтобы помешать тебе — а кто-то приносит тебе поддержку. Не словом, а делом, все остальное отложив.

На этот раз мне тоже первой слово дали. Я выдохнула и начала свою подготовленную накануне речь. Главное было сразу сбить комиссию с привычной рутины, чтобы они легче последующие неожиданности восприняли.

Они перебили меня только в самом конце. Может, им и самим нарушение течения привычного ритуала понравилось. Ухватившись за эту мысль, как за спасательный круг, я бросилась с ним вперед, вздыбив плавный поток рутины заявлением о новом отделе и своем желании работать в нем.

Сзади меня ощутилось движение. Источники тепла зашевелились, перегруппировываясь, сдваивая свои ряды. На мгновение у меня мелькнула страшная мысль, что, если мне сейчас откажут, больше никакого выбора мне предоставлено не будет, о чем позаботится эта жарко дышащая мне в спину хищная стая. А Стас вполне мог использовать свое влияние, чтобы мне сейчас отказали.

Но если и так, его влияния оказалось не достаточно. Или слово аналитиков оказалось весомее. Или мне действительно удалось произвести впечатление на комиссию. Или все сразу вместе взятое — потому что в ответ мне предложили тут же, прямо на месте, подписать договор.

У меня закружилась голова. Напряжение, которым мне далось спокойствие — которое только усугубил Стас, которое достигло пика всего пару минут назад — вдруг отпустило меня. Все! У меня все получилось! Теперь ничто уже не сможет помешать мне. Теперь у нас с Игорем впереди ровная и светлая дорога. Теперь я не буду больше оглядываться и сожалеть о том, что нельзя вернуть.

Но если я хочу отныне смотреть только вперед, я должна выполнить данное себе слово. И я предложила комиссии последнюю припасенную неожиданность.

Если предыдущая подняла волны в размеренном течении заседания, то эта их вообще в водовороте закрутила. Источники тепла позади меня замерли и запульсировали. Тень выпучил на меня глаза. Наш аналитик озабоченно нахмурился. Остальные члены комиссии принялись выдвигать возражения.

Я не стала с ними спорить. Мой последний подарок моему ангелу вовсе не подразумевал нашу с ним совместную работу. Мне просто нужно было, чтобы ему сделали это предложение. За которое он непременно ухватится, чтобы освободиться. И оказавшись на свободе, он непременно сумеет ускользнуть от подписания договора. По другой ровной и светлой дороге.

Не успела я мысленно пожелать ему всего самого лучшего на ней, как получила еще одно доказательство, что добрые намерения ни к чему хорошему не ведут.

Источники тепла позади меня заметались в бешеной пляске. Я поняла, что Стас решился все же на последнюю отчаянную попытку, и вскочила, чтобы добежать до стола комиссии и подписать документ. Захлестывающие друг друга горячие волны у меня за спиной расступились, и через образовавшийся просвет на меня пахнуло таким жаром, что у меня волосы на голове зашевелились.

Когда его успели отпустить? Я ведь только что о нем упомянула! Как его так быстро сюда доставили? Зачем? Он тоже должен договор подписать? Почему здесь? Почему он не сбежал по дороге? Инвертироваться же смог! Он передумал?

Я тряхнула головой — единственным ответом на все эти вопросы было «Невозможно». Скорее, Стас десяток своих где-то в резерве держал и сейчас сбил их в кучу и напустил на меня, чтобы я растерялась. Размечтался — на такую грубую подделку я не поддамся.

Огнедышащий вал ринулся ко мне. Крикнуть я не успела — в горле вмиг пересохло — и тут же увидела перед собой лицо, которого здесь просто быть не могло. Никаким чудом.

Сначала на меня навалилось облегчение. От отсутствия обжигающего жара. От ощущения уюта в кольце его рук. От автоматического движения моих, обхвативших его за талию. От знакомого положения моей щеки у него на плече…

Что он здесь делает? Ничего он не передумал — иначе бы не явился сюда в инвертации! Они успели-таки со Стасом сговориться? Они решили, что, стоит ему появиться, как я тут же обо всем забуду? Прошли те времена — я все помню! Вот, кстати, нужно взять с него слово, что Игорь пока о нашем разрыве знать не должен…

На меня опять что-то налетело. И принялось отрывать от моего ангела. Нет, я не хочу назад в жерло вулкана! Отбиваясь от непрошеного помощника, я наконец-то разглядела его. Тень. Вот же бестолочь! Сколько раз ведь уже убеждался, что лучше у меня сначала спросить, что делать. Сейчас нужно помочь мне подтащить моего ангела к столу комиссии — там я быстро все подпишу и можно будет продолжить прощаться с ним…

Кто бы сомневался! Мой ангел решил, что прощание с ним стоит первым в списке приоритетов. Причем прощаться мы должны в стороне от общества — можно подумать, нас кто-то видит! Мог бы в таком случае и Тень куда-нибудь отшвырнуть — его с какой стати на руках носить? Я же сказала, что все помню — совершенно не обязательно снова мне свою силу демонстрировать…

Ну, наконец-то услышал — а говорил еще, что все так же легко продолжает мои мысли читать. Вот зачем надрываться было — не мог Стаса раньше попросить, чтобы Тень убрали? А зачем его вообще из аудитории убрали?

Что-то я не пойму — мы прощаемся или совсем наоборот? Он, что, весь этот цирк устроил, чтобы в новом отделе только мы вдвоем оказались? А просто мне сказать нельзя было?

Да не туда же! Договор на столе у комиссии! Совсем же рядом только что стоял — вот чем он слушал? А, понятно — подчиненные Стаса потоком горячего пустынного воздуха устремились вслед за Тенью прочь из аудитории. Ладно, они свое дело сделали — теперь и нам нужно свое закончить.

Но мой ангел развернулся и — молча и бесцеремонно — потащил меня вглубь аудитории.

И я все поняла. Не прощаться он со мной пришел и уж тем более не устраиваться вместе со мной на новую вечную работу. Его действительно Стас мобилизовал — как безотказное