Татьяна начала вырываться. Когда мы очутились во дворе, она замерла на месте, хлопая глазами и беззвучно открывая и закрывая рот. Видно, ее крик от нас при переносе отстал. Но настойчивый, гад, оказался — догнал, пробившись через все стены. Слава Всевышнему, хоть потрепало его при этом — одно яростное шипение осталось.

— Я не дам тебе все испортить! — компенсировала Татьяна потери голоса руками. — Ты себе дорогу выбрал, вот и иди по ней! Отстань от меня! Я без тебя знаю, что мне делать!

— Значит, так, — обратился я к никогда не дававшему прежде осечки твердому тону. — Сейчас ты идешь со мной по моей дороге, а в конце ее будем разбираться, во что ты влипла.

Татьяна задохнулась от возмущения — я воспользовался искомым эффектом, подхватив ее с земли, зажав под мышкой наперевес и направившись к выходу.

Я вышел со двора уверенным, пружинистым шагом. На третьем меня и спружинило — чуть не усадив на землю. Со всего размаха. Обернувшись, я увидел, что Татьяна уцепилась обеими руками в кустарник. Представив себе примерное количество растительности на пути к зданию темных, я понял, что придется прибегнуть к радикальным мерам.

Рывком оторвав ее от кустарника, я снова поставил ее на землю, крепко обхватил одной рукой и начал расстегивать рубашку второй.

— Ты что делаешь? — произнесла она страшным шепотом, чуть заикаясь.

Судя по ее лицу, можно было подумать, что я ремень снимаю.

— Раздеваюсь, — многозначительно объяснил я.

Она отчаянно замотала головой, зажмурившись — я чуть ослабил хватку, быстро стянув с себя рубашку. Которой и связал ее на уровне локтей, чтобы рукам волю не давала.

— Я кричать буду! — честно предупредила меня она.

— Здесь вокруг полно ребят Стаса, — ответил я ей тем же. — С первого попавшегося футболку сниму — кляп сделаю.

У нее заблестели глаза. Если бы от злости — от слез. Которым я противостоять никогда не мог. В смысле, лицом к лицу. Я закинул ее себе на плечо, головой назад, и отправился, наконец, в путь.

От пружинистого шага я воздержался. Чтобы Татьяну на ходу не подбрасывало. Ограничился ровным и бодрым. Она оценила мою предусмотрительность. И всю дорогу придавала мне бодрости, впиваясь зубами мне в обнаженную спину всякий раз, когда я строгую военную осанку терял. Под ее грузом, между прочим.

И хоть бы один из подручных Стаса по дороге попался!

С ней я не разговаривал. После того, как вежливо поинтересовался, сколько она еще будет из себя дикую амазонку изображать. «Пока не отпустишь!», — рыкнула она сквозь зубы, дернув головой так, что чуть не вырвала у меня таки кусок кожи.

Когда она еще и рукой до бока дотянулась и запустила мне когти под ребра, я почувствовал крайнюю необходимость просто перенестись к зданию темных. Но нет — я понятия не имел, насколько разрядился мой закон надобности при нашем прорыве из учебного центра. Еще недобросит — а там минное поле. Пусть лучше восстанавливается, чтобы на последний бросок точно хватило.

Завидев просвет в лесу, я вызвал темного гения и сообщил ему, что мы уже подходим. Он забулькал что-то восторженно-бессвязное, и я тут же отключился. Мне за спиной отвлекающих факторов хватало. А мы уже действительно подходили, и мне нужно было сосредоточиться.

Выйдя на опушку леса, я остановился. Темный гений уже ждал нас — конечно, для встречи Татьяны он все дела отложил! И не просто ждал — он уже пробирался, все время петляя, через полосу препятствий. Можно было просто подождать его и затем — спокойно и не рискуя — пройти к их зданию.

Хотя, не рискуя — это еще вопрос. Кто его знает, что он сделает, заполучив Татьяну. Один толчок — и я вполне могу случайно на распылитель наткнуться. Нет уж, если рисковать, то моим собственным, проверенным способом.

На этот раз я описал пункт назначения чрезвычайно тщательно. Не отрывая от него глаз, пока формулировал свою крайнюю необходимость оказаться возле самой двери, ведущей в здание темных.

Опять перестарался. Нас в эту дверь буквально впечатало, причем основной удар пришелся на Татьяну, все еще перекинутую через мое плечо. Хорошо хоть приняла она его самой мягкой частью своего тела. В голове мелькнуло, что закон надобности счел, видимо, необходимым отплатить ей за мою истерзанную спину.

Это была моя последняя мысль. В полном опустошении я опустил Татьяну на землю и материализовался.

— Мы уже здесь, — негромко бросил я темному гению, и согнулся, упершись руками в колени и тяжело дыша.

— Как ты это делаешь? — снова завопил он, развернувшись на одном месте и делая осторожный шаг назад.

И в этот момент Татьяна бросилась к нему. Хотя, может, и не к нему — просто назад побежала. Хорошо, что я тогда не думал — инстинкты сработали. Инстинкты хранителя. На глазах у которого хранимый человек мчится на всех парах к смертельной опасности.

— Назад! — раздался с луга отчаянный крик, но когда же она кого слушала?

Я настиг ее в броске, на который, как мне казалось, был уже не способен. На самом пределе — не поймал, а на землю повалил. Последнее, на что меня хватило — это дернуть ее назад и навалиться на нее всем телом, чтобы какую-нибудь ловушку не зацепила, отбиваясь от меня руками и ногами.

— Я все равно вернусь! — пыхтела она, захлебываясь. — Ты меня темным продал? Они тебя за это освободили? Я все равно отсюда сбегу!

Ничего не отвечать, напомнил я себе. Сейчас только хуже будет. Тем более, что пока нечего. Я сам не знаю, что только что сделал.

Краем глаза я заметил ноги, появившиеся возле Татьяниной головы. Подняв глаза, я увидел протянутую руку. Ухватившись за нее, я кое-как поднялся, сгреб с земли Татьяну и потащил ее вслед за темным гением к уже каким-то образом открывшейся двери.

— Куда? — коротко спросил я, переступив порог.

— Ко мне, — так же коротко ответил он, кивнув в сторону двери напротив — точь-в-точь, как в нашем здании.

Татьяна совсем сникла, замкнувшись в молчании. Ее даже вперед подталкивать не пришлось. И слава Всевышнему — я и сам едва ноги переставлял.

Помещение, в которое привел нас темный гений, оставляло впечатление нежилого. Как гостиница средней руки, в которой порядок спустя рукава поддерживают в ожидании редких постояльцев. Ну, понятно, внутренне хмыкнул я — если он все время в лесу возле ручья валяется.

Темный гений предложил Татьяне самое удобное с виду кресло. Она