давно поселилась мысль, что Скорбный Берк появился именно тогда, когда не только мне, но и Кареллу была нужна помощь такого, можно даже сказать гениального, помощника. Но я промолчала, ведь никаких конкретных фактов не имелось в наличии.

– Что не так с близнецами? Хоть кто-то может объяснить? – только эти вопросы я задала.

Макс пришлёпал от ручья, где плескался всё это время, и, втиснувшись между мной и Дайком, тоже уставился на Атамана.

– Между ними есть некая загадочная связь, которая возникает, если они растут вместе, – проговорил Карелл, – а больше я ничего не знаю…

– Но это не даёт ответа на вопрос почему их обязательно надо разлучать. В моём мире нет подобного, хотя некоторую связь между близнецами не отрицают. Да и в паре рождаются не только мальчики, но и девочки, да и двойняшки – это когда близнецы разнояйцевые мальчик и девочка, и тройняшки рождаются, и четверняшки, правда, значительно реже.

– Разнояйцевые?! – Карелл хмыкнул. – Это как?

– Когда каждый ребёнок развивается в своём детском месте, мне Кари объясняла, – ответил Дайк. – Только у нас такого не бывает, детское место всегда одно…

– А у ангалинов рождаются близнецы? – Карелл глянул на Макса.

– Нет, никогда. Малыш-ш-ш вс-с-сегда один.

За следующую неделю пути мы продвинулись довольно далеко вдоль скалистой гряды, несмотря на то, что шли в основном пешком. Рыжий и Тучка везли наш нехитрый скарб, а Моцарта использовали по очереди, хотя чаще всего на нём, конечно же, ехала я.

Козу с переломанной ногой мы оставили у высокой сосны примерно в этье от места третьей ночёвки на землях горных волков и утром нашли только несколько капель крови на листьях кустов неподалёку да клок тёмно-бурой шерсти на коре дерева, а коза была светло-серенькой. Похоже, что волки приняли первую жертву.

Всё это время меня, да и не только меня, но и Дайка, и Макса не покидали мысли о Бумере: где он, как он, живой ли наш любимец? Сидя у костра в небольшой пещерке и глядя на полыхающее пламя, я утирала слёзы, вспоминая, каким он был смешным пищаще-рычащим комочком, когда попал ко мне. Как он рос на моих глазах, как мы играли, как волчонок всегда очень внимательно меня слушал и бросался лизаться по любому поводу, а теперь я не знаю, где он, и возможно, мы больше никогда не увидимся.

Дайк помешивал кашу в котелке, Карелл возился в глубине пещерки, устраивая животных на ночь, а Макс лежал у входа, вглядываясь и вслушиваясь в наползающие сумерки. Вторую козу ещё днём мы оставили за высокой скалой с тремя вершинами, которые в закатных лучах напоминали сверкающую корону: центральная – длинная и высокая, а две крайние – шире и пониже. Дайк отложил ложку. Глаза друга тоже были влажными:

– Мы всегда понимали, что если окажемся здесь, Бу может захотеть уйти. Главное, чтобы стая приняла его. Наверно, с ними ему будет лучше, чем с нами…

Я всхлипнула, и слёзы хлынули потоком. Ночь оказалась тревожной. Единороги вели себя беспокойно, старая корова несколько раз так жалобно мычала, что я закрывала ладонями уши, дабы меньше слышать её глубокие вздохи и какие-то обречённые стоны. Догадывалась, бедная животина, какая участь ей уготована, а вот я ощущала себя палачом, да только обратного хода уже не было. От этой скалы с тремя вершинами до ущелья с золотой жилой было рукой подать. Ещё в прошлом году я видела её впереди, когда ехала вдоль этих скал с юга на север. Мы же двигались с севера на юг, и как только я заметила на горизонте знакомые очертания, поняла, что направление верное.

Кто-то тронул за плечо, и я открыла глаза. Дайк с Кареллом осторожно выглядывали наружу, а Макс, держа обнажённый меч над головой, замер у самого выхода из ночного укрытия.

– Похоже, у нас гости, – прошептал Карелл.

Мы подползли к Максу и выглянули. На валуне сидел горный волк и таращился прямо на вход в пещеру. Рассмотрев зверя в лёгком утреннем тумане, я вздрогнула:

– Это она… Волчица… Мама Бу…

Мои спутники тревожно переглянулись.

– Вероятно, она пришла поздороваться… И она помнит меня. Точно помнит, – я встала и сделала шаг к выходу, а Карелл с Дайком схватили меня за руки, пытаясь удержать и возбуждённо шепча: – Не смей, Кари! Не вздумай!

Но решение было принято:

– Макс, убери меч. Она с мирным визитом. Да пустите меня!

Медленно и спокойно я вышла к утренней гостье, но слишком близко всё же не рискнула подойти. Несколько минут мы просто смотрели друг на друга. Волчица усиленно нюхала воздух и не сводила с меня жёлтых глаз.

– Я вырастила твоего сына… – тихо сказала я. – Как уж сумела… Хотя до сих пор не понимаю, зачем ты так поступила…

Пятнистая хищница моргнула и тихое, нежное скуление начало исходить из её широкой груди. Бумер тоже так скулил, когда хотел пожалеть меня или приласкаться. Говорить что-либо не имело смысла, да я и не могла уже. Ощущение окончательной потери накрыло с головой, горло сжалось и только слёзы жгучими каплями скатывались по щекам. Вскоре она опять шумно вздохнула, спрыгнула с камня и скрылась за перелеском.

Глава 21

До сквозного ущелья мы добрались меньше чем за неделю. Хотя окружающий пейзаж немного изменился за год, а узкий проход на ту сторону скалистой гряды затянулся растительностью ещё больше, местность я узнала сразу. Горные волки сопровождали нас всю дорогу от места встречи с волчицей. Они не проявляли агрессии и держались на значительном расстоянии, однако мы постоянно ощущали их присутствие и даже среди дня иногда замечали вдали быстрое движение или мелькание гибких мохнатых тел среди деревьев. Численность стаи определить было невозможно, но я была уверена, что они пока просто наблюдают и ждут следующую жертву в виде коровы. Каждую минуту, каждую секунду я ожидала появления Бумера, надеялась, что он хотя бы попрощаться прибежит, но его нигде не было видно.

Максу, впрочем как и Кареллу, и Дайку, не терпелось узреть скрытые в скалах богатства, поэтому мы быстро разбили лагерь, прихватили инструменты и двинулись вглубь скального прохода. Ангалин включил свою подсветку, и мы медленно шли, осматривая стены.

– Вон! Вон! С-с-смотрите! – завопил чешуйчатый. – С-с-сверкнуло что-то!

Жила была на месте. А, собственно, куда она могла деться?!

– Макс, Макс… успокойся, – я дёргала друга, пытаясь унять бурный поток эмоций. – Нам только обвала не хватает, не вопи так.

Сложив в кучу кирки и молотки, мы уселись на камни, рассматривая богатейшие залежи драгоценного металла.