отцом, фельдмаршалом Румянцевым, Екатерина II пожаловала отцу «для увеселения его деревни в 5000 душ в Белоруссии». Когда я сюда впервые приехал после смерти отца, то Гомель застал преимущественно соломенным, только отец воздвиг в крепости каменный дворец, а так каменных строений в городе почти не было. Сейчас почти половина города каменных зданий. Мы поедем по улицам города, вы убедитесь, ваше сиятельство, в правде моих слов.

Прогулка продолжалась, затем хозяин указал почетному гостю на прекрасное величественное здание соборной церкви.

– Было время, когда поляки уничтожили в Гомеле все православные храмы. Эта соборная церковь имени Святых Петра и Павла построена в 1819 году, отличается, при всей пестроте линий, величавостью общего замысла. Видите, ваше сиятельство, четыре портика с дорическими колоннами, а внутри такие же колонны образуют иконостас. В правом крыле ее придел во имя святого Николая Чудотворца, а в левом приделе за решеткой намечена и моя могила, пора и об этом подумать, граф Аракчеев.

Граф Румянцев и граф Аракчеев были уже в храме и любовались изумительным декором потолка и боковых стен.

– Несколько лет тому назад я заказал итальянскому скульптору Канове четырехсторонний пьедестал, отделанный черным мрамором, а на нем бюст из меди министра иностранных дел Российской империи Николая Петровича Румянцева, только что заключившего Фридрихсгамский мир со шведами в 1809 году, а перед этим, в 1743 году, мой дед, Александр Иванович Румянцев, заключил Абоский мир, а потом мой отец, фельдмаршал Петр Александрович Румянцев, заключил Кючук-Кайнарджийский мир в 1774 году. А подле постамента я мечтаю поставить бронзовую скульптуру, изображающую богиню мира с масличною ветвью и жезлом в руках, ногами она попирает змея, изображающего злобу врагов. Об этом, ваше сиятельство, я написал в завещании, которое передал брату графу Сергею Петровичу Румянцеву. Богиня мира олицетворяет служивый род Румянцевых, недаром весь ХVIII век называют веком румянцевским.

После обеда граф Аракчеев отбыл из поместья Румянцевых.

Историки и биографы оставили в памяти читателей фразу: «Гостивший у Румянцева знаменитый Аракчеев также восхищался красотою и благоустройством Гомеля» (Виноградов Л. Гомель. М., 1900. С. 46).

Часть одиннадцатая

Последние годы

«Наступали последние годы царствования императора Александра, – писал Пыпин, подводя итоги этого царствования, – печальные годы, в которые должны были мало-помалу разрушиться все надежды, какие возникали и от начала царствования, и от времен национальных войн, и могли уцелеть. Теперь уже едва кто ожидал благотворных реформ, едва ли кто надеялся на исправление здания. Очевидно становилось, что старые порядки возрождаются с прежней силой, не опасаясь более никаких либеральных нововведений. Император Александр не выдержал тех принципов, в которые некогда верил. Мистический пиэтизм проложил в его уме дорогу к совершенной реакции; он стал считать своим долгом поддерживать патриархальный абсолютизм и защищать от воображаемых опасностей алтари и престолы. Все дурные стороны прошедшего, олицетворившиеся в Аракчееве, поддерживали в нем известный эгоизм власти, который должен был окончательно подавить прежние лучшие намерения; вместе с тем он наскучил правлением, которое, при всем могуществе власти, было бессильно против беспорядка, злоупотреблений и произвола, своими размерами напоминавших давно прошедшие времена. Нет сомнения, что Александр сам страдал от того противоречия, в которое его все больше и больше увлекали бессилие воли и недостаток внимания к действительному положению вещей» (Пыпин А.Н. Исследования и статьи по эпохе Александра I. Т. 1 Религиозные движения при Александре I. Пг., 1916).

1 августа 1822 года Александр I, отбывая на конгресс в Верону, подписал рескрипт, направленный министру внутренних дел князю Кочубею: «Все тайные общества, под каким бы наименованием они ни существовали, как то: масонских лож или другими, закрыть и учреждения их не дозволять, а всех членов сих обществ обязать подписками, что они впредь ни под каким видом, ни масонских, ни других тайных обществ, ни внутри империи, ни вне ее составлять не будут».

Граф Аракчеев почувствовал, что его мнение относительно Библейского общества и князя Голицына побеждает. У графа Аракчеева была целая команда, которая чуть ли не ежедневно приводила примеры разрушительного действия Библейского общества против православия и православных храмов.

Граф Аракчеев, получив от императора Александра полную доверенность на управление страной, не имел полного удовлетворения, что-то очень существенное оставалось в руках князя Александра Голицына и его партии. Именно эта двупартийность управления государством и не удовлетворяла графа Аракчеева. Князь Голицын мог запретить выход любой книги, любого издания. Цензура и многое другое было в его руках.

И новый митрополит Петербурга Серафим и архимандрит Фотий не раз упрекали графа Аракчеева за своевольство князя Голицына, нарушавшего Священное Писание, хотя он и числился его блюстителем, министром духовных дел и народного просвещения. Историки и биографы, описывая этот конфликт, подчеркивали, что архимандрит Фотий резко выделялся среди высшего духовенства борцовским темпераментом и бескомпромиссностью, особенно в борьбе с сексуальными демонами. Несколько лет он боролся с членами Библейского общества, с резкой проповедью выступал в Казанском соборе, за что последовало его изгнание из Петербурга.

Давление на митрополита Серафима, графа Аракчеева, всей оппозиции было настолько велико, что митрополит в Синоде в присутствии императора, произнося огненную речь против Библейского общества и князя Голицына, снял свою рясу и положил ее к ногам императора, заявив, что не возьмет ее обратно, пока князь Голицын останется на своем посту.

Император Александр растерялся от неожиданного поворота событий, но вышедшую книгу Госнера Иоанна-Евангелиста «Дух жизни и учение Иисуса Христа в рассмотрении и комментариях Нового Завета», в которой содержались атеистические идеи, передал в Комитет министров, а Комитет министров передал ее на рассмотрение А. Шишкову и В.С. Ланскому, которые не замедлили поддержать митрополита Серафима в осуждении книги модного проповедника.

15 мая 1824 года появился рескрипт, в котором говорилось об отставке князя Александра Голицына и о назначении министром народного просвещения А. Шишкова. А попытка со стороны Фотия запретить Библейское общество оказалась неудачной. Император Александр остался доволен исходом битвы митрополита Серафима и архимандрита Фотия против князя Голицына, которая закончилась победой священников и отставкой князя Голицына с очень важного министерского поста.

Новость о победе графа Аракчеева над князем Голицыным дошла и до графа Румянцева в один из последних его приездов в столицу. Но граф Румянцев слышал и другие разговоры – император Александр, по воспоминаниям Меттерниха и других участников политической жизни Европы, испытал «утомление жизнью».

Императору постоянно докладывали, что европейская язва коснулась и просвещеннейших дворян, то и дело возникают общества, в которых часто слышатся крамольные призывы против императора и диктаторского управления страной, порой раздаются голоса о республике, о свободе печати и