оглядкой – уж самому-то себе друид мог признаться в этом. Даже над телом волхва он не всегда был властен, что уж говорить о большем. И то повезло вселиться в Чернобога, когда тот слишком неосторожно вспомнил во время молений древних богов. Повезло… Да, повезло. А ведь когда-то сам друид организовывал свое везение и даже стал киевским князем под именем Дира – Дирмунда-Заики. И если бы не выскочка Хельги… Неужели теперь он в его руках? Наконец-то! Да, это будет непростая жертва. Древние боги останутся довольны, но еще больше выгадает Форгайл Коэл, Черный друид Теней мертвых. Он расправится наконец со своим давним врагом, и тогда… Нет, это не Келагастовы люди схватили Хельги, куда им, – это сделали древние боги. Значит, они вновь поверили друиду, значит, не все еще потеряно, значит…

– О, Кром Кройх! – упав на колени перед идолами, взвыл друид – Чернобог. – Тащите же князя на жертвенный камень, я сам перережу ему горло!

– Да, это будет достойная жертва, – потер руки, Ажлак оглянулся на Келагастовых воинов: – Помните о том, вой.

Солнце скрылось уже, в сине-черном небе над лесом повисла половинка луны, сверкнули звезды. Воины Келагаста разложили костер у самого жертвенника, прямо у ног плененного князя. Оранжевое пламя костра отражалось в широко распахнутых глазах Радославы. Князь! Сам князь! Олег Вещий… Но как же… Впрочем, кажется, про нее тут совсем позабыли. А веревка между тем не так и плотна…

Князь тоже узнал девушку, улыбнулся и вдруг весело ей подмигнул. Радослава опешила – вот уж не та ситуация, чтоб веселиться.

– Не чересчур ли он весел? – подойдя к старосте, шепнул Ажлак.

Келагаст усмехнулся:

– Он надеется на свою сотню, тайно отправленную вверх по Капше. Напрасно надеешься, князь! Мои воины перехватили ее у Куневичей. Там сейчас идет бой. И даже если и победят твои люди, я не думаю, что они так быстро поспеют сюда. – Староста злорадно расхохотался.

Наволоцкие воины бросились к Хельги. И в этот момент освободившаяся от пут Радослава рысью прыгнула на Чернобога и вцепилась жрецу в горло. И так же быстро поникла, опустившись на землю. Волхв скривил губы и перевел взгляд на воинов.

– Чего ж вы ждете, вой?

Те схватили Хельги за руки.

– Не так быстро, парни, – небрежно повел плечами князь. – Или кто-то из вас хочет поймать стрелу в сердце?

– Я хочу! – нахально выкрикнул белобрысый Хянди-«волчонок» – младший сын старосты.

Взглянув на него, Хельги с деланой грустью покачал головой.

– Ты сам накликал свою смерть, – и воскликнул уже гораздо громче: – Аой!

– Аой!!! – откликнулись, казалось, со всех сторон.

Келагаст вздрогнул, а из леса уже выбегали воины и летели стрелы, одна из которых поразила в жестокое сердце хвастливого «волчонка» Хянди. Всхлипнув, он повалился прямо в костер, поднимая красные искры. А воины все выбегали, становились плечом к плечу, в кольчугах и надвинутых на самые глаза шлемах. Сразу стало видно – профессионалы, дружина.

– Аой! – махал окровавленной секирой светловолосый воин в синем плаще и посеребренном шлеме – Хельги узнал Снорри. За ним маячила долговязая фигура Ирландца.

– Аой, конунг! Как ты?

– Лучше многих прочих, – сбрасывая разрезанные кем-то путы, ухмыльнулся Хельги. – Эй, кто-нибудь! Дайте-ка мне меч!

– Устроит ли вот этот, княже? – подбежав ближе, упал на колено Тяхк. Протягивая клинок, похвастался: – Я взял его с убитого мною варяга.

Князь улыбнулся – меч был не ахти, с иззубренным лезвием. Впрочем, сейчас сойдет и такой.

– Горислав, – вдруг тихо произнес Тяхк, – мой побратим, он…

– Думаю, у тебя нет больше побратима, – вглядываясь в битву, сурово ответил князь. – Он погиб как истинный воин.

– Это хорошая смерть, – удовлетворенно кивнул юноша, скулы его побелели. – И все равно я отомщу… – добавил он, подбирая с земли брошенную кем-то секиру.

Хельги огляделся. Где же, интересно, Чернобог?

– Князь…

Темная, с окровавленным копьем фигура с распушенными волосами, в накинутом на голое тело плаще. Радослава…

– Я видела, куда побежал волхв… Он там, за жертвенником.

Кивнув, Хельги подошел к идолам, прислушался. Ночь шумела битвой. Звенели мечи, хрипели раненые, где-то совсем рядом слякотно ухала секира. Тяхк? Нет, скорей, Снорри… Хельги провел пальцем по лезвию меча. И едва успел отпрыгнуть в сторону – Чернобог вовсе не собирался прятаться. Сжимая в крепких руках секиру, он жаждал битвы! Не получилось принести князя в жертву, так, может быть, удастся сразить его в поединке! Древние боги помогут, не могут не помочь. Ведь здесь везде идолы. И жертвенник – вот он, под ногами, жаждущий княжеской крови.

Хельги взмахнул мечом, отражая удар. Целил в древко – не с секирой спорить мечу, даже самому лучшему, не говоря уже про тот, что в руке. Жалобно хрустнуло лезвие. Однако меч оказался еще хуже, чем князь ожидал. Отбросив бесполезный обломок, Хельги укрылся за идолом – как раз туда и пришелся удар секиры разгневанного жреца. Миг – и волхв снова был рядом. Осклабился, замахнувшись секирой, – а в глазах горела жуткая тьма! Хельги снова уклонился – и на этот раз почувствовал, что краем секиры зацепило рубаху. А жрец снова замахнулся… Да еще сзади вдруг ткнули в спину копьем… Тупым концом. Тупым! Хельги, не глядя, протянул руку… подставил копье под секиру и одновременно изо всех сил пнул волхва в живот. Чернобог скрючился, засопел. Хельги не стал играть в благородство – воспользовавшись замешательством соперника, выхватил у него из рук секиру, взмахнул… И отрубленная голова волхва, подпрыгивая, покатилась к жертвеннику. Горел позабытый всеми костер, и в его оранжевом пламени Хельги вдруг показалось, что мертвая голова жреца насмешливо скалится.

Покрутив головой, Хельги поудобней перехватил секиру, осмотрелся… Кажется, все было уже кончено. Да и не могли лесные Келагастовы люди совладать в открытом бою с княжьей дружиной.

– Там, в лесу, обнаружился еще какой-то отряд! – подойдя ближе, доложил Снорри. – Я велел устроить засаду. Ага! Вон, слышишь?

Со стороны леса раздались крики. Потом вдруг послышался смех. Кажется, женский… Смех сменился хохотом.

– Чего это их так разобрало? – удивился Снорри. – Пойти посмотреть?

– Не стоит. – Хельги положил руку ему на плечо. – Похоже, они и сами уже идут сюда… Да, во-он Ирландец, Тяхк… Ха! Дивьян! Никифор! Никифор! Ну, иди, дай же я обниму тебя, святоша! Признаться, не предполагал, что ты жив. Ну, будь здрав, отец-настоятель.

– Я-то жив, а вот все братья погибли, – выбравшись из крепких объятий князя, посетовал настоятель. Впрочем, теперь уже бывший настоятель. Стараниями друида и Келагаста не было больше у него ни обители, ни монахов.

– Ничего, найдешь еще себе монахов. – Снорри хлопнул Никифора