падаван, — прошипел Оппо Ранцизис из глубин бороды — аккуратно причесанной, и заплетенной в толстую косу. — Речь идет о серьезных вещах. Судьбоносных, можно сказать, — юноша длинно выдохнул, закатив глаза.

— Магистр Йода! — взмолился он в сторону главы ордена. — Хоть вы им скажите!

— Стар я уже, — печально ответил тот, поглаживая рукоять выщербленного ятагана, и отрешенно барабаня пальцами по круглому щиту, грубо сколоченному из досок. — Нужен преемник мне, а ордену — глава новый.

— Но не я же! — взвыл Нил. — Мне всего шестнадцать! Я плохо контролирую эмоции! Я даже не рыцарь, в конце концов! Как я могу возглавить орден⁈ Есть кандидаты куда лучше меня!

— Интересно, кто? — промурлыкала Айла Секура, приподняв тонкие брови. Сегодня, синекожая твилечка явилась на совет в радужном бикини, а поверх лекку устроила широкополую соломенную шляпу.

— Вы считаете, что способны принимать решения лучше всего совета? — ехидно протянула она. — Образ мыслей, весьма подходящий главе. Давайте вы не будете тратить наше общее время, и согласитесь. Нам еще нужно обсудить проект правки устава о недопустимости…

Абсурдный сон вдруг пошел трещинами, в которые пробивалось нечто неприятное — уколы холода, сдавленный крик, угрожающее шевеление чего-то большого и темного. Нил сморгнул остатки нелепых образов, и вся сонливость вмиг покинула его, сожженная настоящим цунами адреналина. Над его с наставницей кроватью стоял их недавний противник, и сжимал горло Луминары своими железными руками, невесть как вернувшимися на место.

Юный джедай осознал эту жуткую картину в мгновение ока, несмотря на полумрак и резкое пробуждение. Решение также пришло мгновенно. Правая рука Нила повелительно взметнулась вверх; еще до того, как привычная тяжесть светового меча полностью улеглась в его ладони, юноша что есть силы вжал кнопку активации. Зажегшийся плазменный клинок на доли секунды озарил оскаленное лицо забрака, изломанное линиями ритуальных татуировок. Крошечное мгновение спустя, это лицо вспыхнуло, пронзенное насквозь, и превратилось в обугленную дыру. Волна последней дрожи пробежала по огромному телу ситха, и он рухнул на пол с тяжелым грохотом.

Дрожащие пальцы Нила с трудом нашли клавишу активации меча, и темно-зеленое лезвие погасло. Юноша тяжело, часто дышал, заполошно озираясь. Когда его плеча легко коснулась мягкая рука, он едва не вспрыгнул к потолку.

— Мне снился кошмар, — раздавленно пробормотал он. — Совет очень настойчиво требовал, чтобы я возглавил орден. Скажи, что вот это вот, — он широким жестом указал на тело ситха, темнеющее в полумраке комнаты, — его продолжение. Пожалуйста, скажи, что все это — снящийся мне кошмар.

«К сожалению, нет, — мысли Луминары звучали до странного тихо. — Меня и правда чуть не придушил наш пленник. Знаешь, мне что-то расхотелось отдыхать. Давай лучше вернемся в наш истребитель. Тесный, неудобный, и со всех сторон окруженный пустым, безжизненным космосом.»

— Давай, — потерянно согласился Нил. — Пойду возьму нашу грязную одежду из ванной, а ты пока собирайся.

* * *

АРК-170 упорно рвался сквозь пространство, отталкиваясь от вакуума синими факелами выхлопа ионных турбин. Время от времени, в дело включались маневровые репульсоры, короткими импульсами уводящие истребитель с пути мелких астероидов. Нил Коррин отслеживал их траектории на автомате, почти не отвлекаясь от тягостных мыслей. Они, эти мысли, не оставляли его уже долго, с самого взлета.

Юный джедай помнил каждого из разумных, убитых его рукой. Мандалорец, охранявший криминального авторитета Фелла Марча. Дарлан, воин-дженсаарай в черной броне. Орд Раал, глава доршанских ситхов, и один из его подчиненных. И, наконец, трое солдат-джеонозианцев, сраженные на гладиаторской арене в самом начале войны.

Четверку юных учеников-матукаев Нил не учитывал — он сильно сомневался, что в их телах, истерзанных ситховской алхимией, осталась хоть капля разума.

Юноша не сомневался в необходимости всех этих смертей. На миссиях ордена джедаев, он сражался за правое дело — безопасность простых разумных. Его противники были преступниками, вражескими солдатами, убийцами, а некоторые и вовсе адептами темной стороны. Ни один из них не сдержал бы смертельный удар. Нил же щадил их, когда мог. Не из какого-то чистоплюйства, или желания следовать букве республиканского закона. Он попросту считал насильственную смерть разумных чем-то… неправильным. Смерть от его рук была неправильной вдвойне.

Нил прекрасно понимал, что без крови в его опасной работе не обойтись. Но когда меч в его руках обрывал чью-то жизнь, он словно чувствовал, как рвется эта незримая связь, как рушится небольшой мир, которым был каждый из разумных, со всеми его надеждами, стремлениями, и чаяниями. Совесть юноши изрядно облегчало то, что каждый из убитых им, скорее всего, натворил бы немало зла… но это «скорее всего» оставляло неприятное послевкусие. Вкус его последней победы и вовсе был откровенно горек.

Желтокожий забрак не казался ему отъявленным мерзавцем, вроде других встреченных им адептов темной стороны. В нем не было ненасытной жадности Архина Фарка, резавшего разумных ради ничтожных крох силы. Не было холодного властолюбия Орда Раала, возомнившего себя вершителем судеб. Даже бездумной и беспричинной ненависти, что исходила от здоровяка-дженсаарай в красном доспехе, от него не чувствовалось: забрак ненавидел Нила, но, надо сказать, на то были веские причины. При всей его злобе и ярости, желтокожий ситх не был одним из тех адептов тьмы, что добровольно превратили себя в чудовищ. Он, скорее, напоминал юноше пленника, заключенного в искажениях Силы, точно в «железной деве».

Разумеется, будь у Нила такая возможность, он ни за что не изменил бы принятого решения. Выбор между смертями любимой женщины и угрожающего ей разумного был для него вполне однозначен. Какого-то хитроумного выхода из той жуткой ситуации, в которой каждая доля секунды была на счету, он тоже не видел. Но, несмотря на все это, совесть продолжала исподволь грызть юного джедая.

— Нил, — раздавшийся в наушниках сиплый женский голос заставил юношу вздрогнуть от неожиданности. — Я рада, что после всех наших бед, ты бережно относишься к жизням разумных. Тому, что ты в очередной раз спас мою жизнь, я рада еще больше. При случае, я тебя отблагодарю, обещаю. Но пожалуйста, прекрати это ненужное самобичевание. Что сделано, то сделано. К жизни того забрака уже не вернешь.

— Ты зачем по голосовой связи говоришь? — растерянно бухнул Нил. — У тебя же горло недолеченное.

«Ты не отвечал на телепатию, — ответ Луминары мягко коснулся его мыслей. — Слишком погрузился в свои терзания. Слава Силе, что хотя бы мой голос ты услышал.»

— Прости, — немедленно устыдился юноша.