– И это говорит человек, работающий в морге, причем по собственной воле. Стоит ли тогда спрашивать, чей это гроб?

Зиг предосудительно посмотрел на друга и взялся за край натертого лимонным полиролем деревянного гроба. Гроб с Нолой уже забрали, но на базе их много. Если пропадет один, никто не хватится и не разгадает план Зига.

– На счет «три», – выкрикнул водитель. Он встал на колени внутри катафалка. – Раз… два…

Одним рывком Зиг и Дино задвинули накрытый американским флагом гроб в машину. Водитель потянул его на себя, закрепил ремнями.

– Легче, чем я думал, – прошептал Дино.

Зиг взглядом велел ему помолчать. Деревянный гроб весит больше металлического, однако не пустой против полного.

Трюк удался. Дино прибежал по первому звонку, отвлек водителя. Зиг сделал новую распечатку бумаг Нолы, взял другой гроб и аккуратно приладил свежевыглаженный флаг. Он даже повесил металлические жетоны с именем Нолы Браун на ручки в передней и задней частях гроба.

– А это ее личные вещи, – сообщил Дино, подавая мешок со связкой ключей, зажигалкой и смартфоном, которые кто-то давным-давно забыл в кегельбане.

– Ясно. Отлично! – воскликнул водитель, делая отметку в путевом листе и садясь на переднее сиденье. – Военный эскорт мне дадут перед зданием?

– Сегодня я в эскорте, – сказал Зиг, подтягивая галстук и снимая со спинки стула синий блейзер.

– Мне говорили, в эскорт назначаются военнослужащие, – усомнился водитель.

– Или кто-нибудь из Довера, – тут же ответил Зиг. – В данном случае я был знаком с покойной. Мы дружили семьями.

Зиг с сочным звуком захлопнул заднюю дверцу катафалка. Прежде чем он успел сесть на пассажирское сиденье, Дино схватил его за руку.

– Ты мог бы поехать за катафалком на своей машине, – прошептал он.

– И засветиться перед теми, кого мы ищем? Если ты так и не понял, тело Нолы похищено.

– Так сообщи куда надо! – прошипел Дино.

– Кому? Полковнику Сюй? Пушкарю? Не обижайся, но они оба либо сами дали добро, либо, по крайней мере, были в курсе, иначе кто бы успел так быстро вывезти Нолу с базы? То же самое происходило с ее доставкой.

– Ну так проследи за катафалком, на котором увезли настоящий гроб. Камеры наблюдения наверняка засекли номерной знак.

– Думаешь, меня подпустят к записям камер наблюдения? Ты невнимателен, Дино. Те, кто это провернул, подделали отпечатки пальцев и быстренько пропихнули Нолу через систему. Они же распорядились, чтобы ее одели с утра пораньше и час назад вывезли. Знаешь, на каком уровне это решается?

– На уровне командования базы, – прошептал Дино, глядя сквозь заднее стекло катафалка на пустой гроб Нолы Браун.

– Мы пока не знаем почему, но кому-то очень хочется заполучить ее труп.

– Но ведь у нас больше нет трупа!

– Они об этом не знают. Те, кто отправил первый катафалк, считают, что гроб у них. Когда «доска» в Довере сообщит, что базу покинул еще один гроб с еще одной Нолой, поверь, они задумаются, не подсунули ли им фальшивый труп. Начнется шевеление. А мы хотя бы узнаем, кто поджидает в похоронном бюро Лонгвуда.

– Если только… – проговорил Дино.

Зиг уже понял, что хотел сказать друг. Если только он доедет до похоронного бюро.

Основную часть своей трудовой биографии Зиг провел в компании мертвых. Он их обмывал, подстригал ногти, тщательно восстанавливал. Вполне еще живая Нола дала ему шанс впервые кого-то спасти. Не просто кого-то – человека, который пришел ему на помощь когда-то. Человека, которому он сам пытался помочь. В тот раз не срослось. Сейчас Ноле грозила явная опасность. Второй осечки он не допустит.

– Ты уверен, что она того стоит? – напоследок спросил Дино.

Зиг посмотрел старому другу в глаза. Ему не требовалось ничего объяснять.

– Все готово? – крикнул он водителю, сел рядом и взглянул в зеркало заднего вида, проверяя, не следит ли кто за ними.

Все чисто. Пока чисто.

– Следующая остановка – похоронное бюро Лонгвуда, – объявил водитель, поворачивая ключ зажигания.

Зиг бросил в зеркало последний взгляд. По-прежнему никого.

Он и понятия не имел, что его ожидало.

* * *

Зиг полагал, что хорошо подготовился. Почти два часа он сидел и теребил галстук, читал указатели съездов с автострады, мысленно настраивал себя на возвращение в родной город Бетел. Он знал, что визит всколыхнет множество воспоминаний о молодости, семейной жизни… и, конечно же, о Мэгги.

В Бетеле родилась его дочь. Там же научилась ездить на велосипеде, упала с него и сломала руку. Второй раз Мэгги сломала руку на занятиях в классе танцев. В этом городе она, играя в прятки, просидела четыре часа на дереве. Зиг успел позвонить шерифу, и лишь тогда Мэгги объявила, что победила в игре. В этом городе ее вырвало в «Ланчонетке» – да, именно так называлось это кафе, – когда она первый раз в жизни попробовала яичницу.

После похорон в течение нескольких лет Зиг видел дочь на каждом шагу, желая того или нет. В настоящее время все обстояло иначе. Мэгги была рядом, он ощущал ее присутствие, и одновременно где-то далеко, в эфире, пока осознанная мысль, воспоминание или песня не возвращали ее к жизни.

Сейчас он чувствовал то же самое, пока катафалк съезжал с автострады, с четырех полос на две, и ржавый жилой прицеп вехой отметил границу между сельским Делавэром и сельской Пенсильванией. До боли знакомая местность.

– Может, лучше по Третьей улице? – запоздало предложил Зиг.

Они уже катили навстречу тому месту, куда он меньше всего желал попасть, – к надгробиям кладбища «Октавиус», где много лет назад похоронил свою дочь.

– Сколько ей было лет? – спросил усатый водитель.

Его звали Стиви.

– Извините?

– Ей. – Стиви ткнул большим пальцем в гроб за спиной. – Сержанту Браун. Двадцать шесть?

Стиви на вид лет тридцать пять – толстые пальцы, морщинки в уголках глаз. Даже в сельском похоронном бюро приходилось часто щуриться, отводя взгляд.

– Как вы только этим занимаетесь.

– О чем вы? Вы же сам – водитель катафалка, – заметил Зиг. – Не на то ли самое каждый день смотрите?

– Нет, в Лонгвуде живут восьмидесяти-девяностолетние старики. Все они понимают, что долго не протянут. Ну, иногда попадаются вроде Уолтера Харриса – свалился от сердечного приступа в пятьдесят один год. Дык это уже когда было… А за несколько лет до этого его маленький сын пошел купаться и… – Стиви замолчал. – Ужас, да и только.

Когда люди слышали о Мэгги, они реагировали точно так же: находили убежище в банальностях, бессмысленных штампах – «какой ужас», «большая трагедия», «невозможно себе представить».